ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ_КОНЧЕЕВ

Хорош тем, что имеет удобный по интерфейсу форум ко всем публикациям,
что позволяет всем желающим их обсуждать и получать ответы от хозяина раздела.

Ричард Кавендиш

МАГИЯ ЗАПАДА
Глава VII

ПОКЛОНЕНИЕ ДЬЯВОЛУ

Дьявол является наследством широко распространенной склонности человечества приписывать происхождение зла нечеловеческому источнику. В первобытных обществах считалось, что зло и несчастья исходят от богов. Силы, создавшие Вселенную и управляющие ею, являются единоличными творцами всего сущего, и ответственность за существование зла возлагалась на них в той же степени, в какой отдавалось должное за проявления добра. В вопросах слишком обыденных, чтобы находиться в ведении богов, ответственность за беды и страдания возлагалась на злых духов, менее могущественных, чем боги, но зато более многочисленных.
В древности иудеи верили во множество разнообразных сверхъестественных существ и приписывали им злые влияния. Изначально Ягве рассматривался всего лишь как один из многих богов. Другие боги принадлежали соседям иудеев и расценивались пророками Ягве как злые силы, враждебные Ягве и его народу. Не отказывались ранние христиане и от языческих богов, но считали их реальными злыми существами — демонами.
Древнее представление о Ягве, как об одном из многих богов, сменилось верой в то, что он является Единственным Творцом Вселенной и всего находящегося в ней, как это описано в Бытии. Из этого логически следовало, что сам Ягве должен был быть источником зла и добра одновременно, как это сказано у пророка Амоса: «Будет ли в городе зло, если Господь не сотворит его?» То же утверждается и у Исайи: «Я творю свет и делаю тьму; я устанавливаю мир и порождаю зло; я, Господь — творец всего». И снова в Экклезиасте: «Добро и зло, жизнь и смерть, нищета и богатство исходят от Бога». Убеждение, что источник зла находится в Боге, перешло в Каббалу, в которой злые силы исходят или проистекают из сефирот, являющихся эманациями Бога. Этим объясняется относительная незначительность Дьявола в иудейской традиции, по сравнению с христианской, так как наличие сверхъестественной злой силы необязательно, учитывая, что в целом Господь благ.
В Ветхом завете Ягве зачастую причиняет зло людям. В одном случае, разгневавшись на иудеев, Ягве внушает Давиду произвести перепись, чтобы потом покарать это преступление и наслать мор, уничтоживший 70 000 людей. В других случаях Ягве действует через подчиненных ему духов. Разгневавшись на Ахава и задумав уничтожить его, он собирает вокруг своего престола воинство небесное и говорит: «Кто уговорит Ахава, чтобы он пошел и пал перед Рамофгилеадом?» Воинство небесное принялось нерешительно спорить, пока к Ягве не вышел дух. «Я уговорю его… Я пойду и стану лживым духом во языцех всех его пророков». Ягве согласился, и Ахав был благополучно убит.
Иудеи верили не только в духов, подчиненных Ягве и окружавших его престол, но и в злобных демонов и волосатых духов, населявших одинокие безлюдные места. Но в этой ранней традиции пет ни малейшего намека на веру в Дьявола — великого князя зла и главного противника Бога. Фигура Дьявола возникла позднее, и отрывки из Ветхого завета, изначально не имевшие к Дьяволу никакого отношения, начали использоваться как авторитет для подтверждения его существования.

1. Происхождение Сатаны

            «Лучше править в Аду, чем прислуживать в Раю».
            Мильтон. «Потерянный Рай»

      Имя Сатаны происходит от еврейского слова, означающего «противник». В первых книгах Ветхого завета, написанных еще до вавилонского пленения иудеев в VI веке до н. э., слово «сатана» используется в значении «неприятель». Ангел Господень «встал на дороге, чтобы воспрепятствовать (сатан)» Валааму. Сатана не обязательно являлся чем-то сверхъестественным. Филистимляне отказались принять Давида из страха, что во время сражения он переметнется и станет их «сатаной», или противником.

В более поздних книгах, написанных после пленения, появляется слово «сатана». Это — ангел, один из приближенных Господа, который, выполняет обязанности обвинителя людей перед лицом Бога. В книге Захарии, вероятно, относящейся к концу VI века до н. э., пророк видит Иисуса, великого иерея, стоящим перед Господом. По правую руку от него стоит сатана, «чтобы противодействовать ему». В этом содержится намек на то, что сатана излишне ревностно исполняет свои обязанности прокурора, так как Господь пеняет ему на то, что он обвиняет благочестивого человека.
В первых двух главах Иова, скорее всего, написанных через сто лет после Захарии, сатана все еще является обвинителем людей, но теперь он обретает ярко выраженные зловещие свойства. Сыновья Бога предстают перед Ягве, и сатана вместе с ними. В выражениях, явно имеющих зловещий оттенок, сатана заявляет, что он «ходил по земле и обошел ее». Ягве хвалит Иова за праведность, но сатана возражает, что Иову легко быть праведником, поскольку он счастлив и богат. В качестве испытания Ягве позволяет сатане убить детей Иова, его слуг и скот, но Иов не шлет проклятий Богу за эти несчастья, философски замечая: «Бог дал, Бог взял, да будет благословенно имя Господа». Но сатана не удовлетворяется этим. «Кожа за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него. Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его — благословит ли он Тебя?» И Господь позволяет сатане поразить Иова проказой, однако тот продолжает сохранять ему верность.
В этом рассказе сатана намерен уничтожить веру Иова в Бога и является прямым орудием наказания Иова. Но он действует только с соизволения Бога и считается, что он делает полезное дело. Он пытается выявить порок, свойственный людям. Позднее выработалось представление, что злобное рвение сатаны стало столь же отвратительным Богу, сколь оно было отвратительным человеку. В Первой книге Еноха, не включенной в Ветхий завет, но оказавшей сильное влияние на ранних христиан, сатана уже не впускается на небеса. Енох слышит голос архангела Фануеля, который «запрещает сатане являться перед Богом и обвинять тех, кто обитает на земле». Там так же упоминаются «ангелы кары», чьи обязанности напоминают функции сатаны. Они готовят орудия наказания для «царей и сильных мира сего, дабы те были уничтожены». Вероятнее всего, эти тексты относятся к I веку до н. э.
Именно из этого представления о неумолимом ангеле, обвиняющем и наказывающем людей, вырос образ Дьявола средневекового и современного христианства. Когда Ветхий завет был впервые переведен на греческий, «сатана» превратился в «дьявола», что означает «обвинитель» с оттенком клеветничества.
Позднее иудейские авторы попытались разделить добро и зло, представляя Ягве исключительно добрым. Но отдельные его Поступки в некоторых библейских рассказах вопиюще не соответствовали такому представлению, и тогда их приписали злому ангелу. В рассказе о переписи населения, осуществленной Давидом, и мести Бога за это преступление, изложенном по Второй книге Самуила, относящейся к началу VIII века до н. э., мысль о переписи подает Давиду сам Ягве. Но в той же истории, рассказанной в Первой книге Паралипоменона, вероятно, написанной в IV веке До н. э., виновником всего оказывается Сатана. И «восстал Сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян». Это единственное место в Ветхом завете, где Сатана используется как имя собственное.
В позднейших иудейских текстах, а также в. христианской традиции образ Сатаны выписан четче, и власть его растет, пока он не становится великим противником Бога и человека, практически, хотя и не до конца, неподвластным Богу. Вполне естественно поинтересоваться, каким образом Сатана, изначально чтимый, хоть и неприятный сподвижник Господа, лишился его милости и превратился во врага. Одно из объяснений можно найти в рассказе Бытия. Когда люди начали увеличиваться в своем числе, «сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. В то время были на земле исполины», и человеческие дочери начали рожать детей от ангелов, и дети эти становились «сильными, издревле славными людьми». Возможно, рассказ намекает на существование в древние времена гигантов и героев, но умышленно или неумышленно, следующий этих связывает это с появлением зла на земле. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Потому-то Господь и решил уничтожить человечество, наслав на него Потоп.
Существует несколько вариантов этой истории в других ветхозаветных книгах, но ее полная версия в более позднем изложении представлена в Первой книге Еноха — тексте, вероятно, написанном во II веке до н. э. «И когда дети человеческие размножились, появились в те дни меж них красивые и приятные на вид дочери. И ангелы, дети небес, увидели их и воспылали к ним страстью, и начали говорить друг другу: идемте, выберем себе жен из дочерей человеческих, чтобы родили нам детей». Эти ангелы были из племени Сторожей, тех, что бессонны. И вождем у них был Семаза или, по другой версии, Азазел. Две сотни ангелов спустилось на землю, на гору Ермон. Они взяли себе жен и «начали входить к ним и развращать их». Они обучили своих жен колдовству и заговорам, ботанике и выкапыванию кореньев. Азазел научил людей делать оружие для войны — мечи, ножи и щиты. Он также познакомил их с порочным искусством косметики.
Человеческие жены родили от Сторожей детей — огромных исполинов, которые пожрали все владения людей. «А когда люди были уже неспособны прокормить их, исполины обратились против них самих и пожрали человечество. И они принялись грешить против птиц, зверей, рептилий и рыб, и пожирать друг друга и пить друг у друга кровь». Господь послал ангела Рафаила, чтобы тот заточил Азазела в пустыню до прихода Судного Дня, когда его бросят в вечную геенну огненную. И за остальными Сторожами был учрежден надзор, а их детей, исполинов, убили. И Господь приказал архангелу Михаилу обречь ангелов на земную юдоль до того самого дня, когда они будут брошены на вечные муки в огненную бездну. Но Земля не очистилась от зла. Из тел мертвых исполинов произошли демоны, населившие мир и ввергшие его в порок, насилие и разрушение.
В одном из текстов выдвинуто сочувственное предположение, что ангелы согрешили не столько из похоти, сколько из желания насладиться прелестями семейной жизни, как люди; это — первый намек на позднее развившуюся тему зависти ангелов к человеку. Господь объясняет ангелам, что, поскольку они бессмертны и не нуждаются в потомстве, им не положено иметь жен и детей. В дальнейшем суть рассказа свелась к тому, что зло, кровопролитие и запретные искусства появились на Земле в результате вопиющего преступления против Природы — физического союза ангельского и божественного со смертным, плодами которого стали чудовищные исполины. Похоже, что возникшее в средневековье требование на обязательную связь ведьм с Дьяволом обязано своим происхождением легенде о Сторожах. В то же время рассказ является дьявольским дубликатом главного таинства христианской веры — нисхождения Божественного к смертной женщине и рождения Спасителя.
Некоторые из ранних отцов церкви, включая святого Августина, не признавали легенду о Сторожах и считали, что зло возникло в результате бунта против Бога, поднятого великим архангелом, восставшим из гордыни. Их уверенность основывалась на известном авторитетном тексте из Исайи, где предсказывается грядущее падение царя Вавилонского.
«Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, па краю севера. Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».
Такова основа христианской доктрины о попытке Дьявола сравняться с Богом и его изгнании с небес. Этот рассказ о лишении Сатаны милости имеет еще и то преимущество, что хорошо согласуется с мнением более поздних иудейских и христианских авторов о том, что практически Сатана являлся независимым божеством. Считается, что на небесах архангела звали Люцифер, а после изгнания его стали звать Сатаной.
Этот отрывок из Исайи, возможно, соотносился и с легендой о прекрасной утренней звезде, блуждавшей в Эдеме и сиявшей бриллиантами и светом. В своей безумной гордыне она попыталась сравниться с Господом. «Люцифер, сын зари» на иврите — «гелель бен шахар». Иудеи, арабы, греки и римляне считали утреннюю звезду (планету Венеру) особью мужского пола. Греки называли ее «фосфоросом», римляне — «Люцифером»: и то и другое означает «носитель света». Было выдвинуто предположение, что история Люцифера основана на наблюдении, что утренняя звезда последней исчезает перед восходом солнца и что на этом основан миф о ее наказании за неповиновение.
Легенды о Люцифере и о Сторожах предполагают, что зло произошло в результате падения божественных существ, согрешивших из гордыни или от похоти и обреченных за это на наказание в аду. Естественно, что эти две легенды были объединены, и Сторожа стали последователями Люцифера. Уже в Первой книге Еноха содержится намек на подобную возможность. В одном отрывке говорится, что Сторожа были развращены Сатаной, который сбил их с пути и привел к греху, в другом Азазел — глава Сторожей — называется «упавшей с небес звездой».
К I веку н. э. Люцифер, Сторожа и Сатана были объединены и к ним была добавлена змея из Эдема. Во Второй книге Еноха говорится, что архангел Сатанаил решил сравняться с Богом и склонил Сторожей восстать вместе с ним. Все они были изгнаны с небес, и для того чтобы отомстить, Сатанаил подверг Еву искушению в Эдеме. Согласно «Жизни Адама и Евы», Сатана лишился своей славы меж ангелов, так как отказался поклоняться Адаму, чего Господь требовал от ангелов. Михаил предупредил его, что Господь будет недоволен, а Сатана ответил: «Если он будет гневаться на меня, я установлю свой престол выше звезд небесных и сам стану Высочайшим». Тогда Господь низверг Сатану и его единомышленников на землю, и в отместку Сатана искусил Еву. Здесь бунт из гордыни соединен с представлением о зависти к людям.
В Бытии нет указаний на то, что змея, искусившая Еву, была Дьяволом, однако большинство христианских авторов пребывали в уверенности, что она была либо посланцем Дьявола, либо самим переодетым Дьяволом. Исходя из этого святой Павел создал основную доктрину христианства о том, что преступление Адама повергло все последующие поколения во власть Дьявола, в пучину греха и смерти и что Господь послал своего Сына, чтобы спасти человечество. Как неповиновение Адама принесло людям смерть, так добровольное принятие смерти Христом принесло им вечную жизнь. «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут».
Иисус и его последователи, вероятно, считали, что Дьявол обладает властью над этим миром, по крайней мере, в отношении управления мирской жизнью, роскошью и гордыней. Согласно святому Матфею, во время искушений в пустыне Дьявол показал Иисусу «все царства этого мира и всю их славу». У святого Луки Дьявол заявляет, что ему дарована власть над всеми царствами этого мира — «ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее». Иисус называет Дьявола «князем этого мира», а святой Павел — «богом этого мира». Позднее эти отрывки были удручающе использованы гностиками, которые сделали из них вывод, что Дьявол управляет этим миром, поскольку сам создал его, а Бог пребывает где-то очень далеко.
Следующий штрих, привнесенный в образ Дьявола, — его идентификация с Левиафаном, чудовищным доисторическим драконом или змеем, боровшимся с Ягве. Исайя рассказывает о том, как Господь накажет «Левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское». Легенда о победе Ягве над Левиафаном может быть связана с вавилонскими и хананейскими мифами. В Вавилоне ежегодно отмечалась победа Мардука над драконом Тиаматом, который пытался сбросить богов. В хананейском мифе бог Ваал убивает морского дракона Лофана или Левиафана.
        Когда пронзишь Левиафана, скользкого змея,
        И положишь конец извивающейся твари,
        Семиглавому тирану…

      Левиафан и Дьявол, оба являющиеся врагами Господа, преисполненные гордыни и навлекшие на себя кару, объединены в Откровении, где появляется красный дракон с семью головами. Хвост дракона увлекает с неба третью часть звезд и сбрасывает их на землю. «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю Вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним». И с небес раздается ликующий голос, ибо «низвержен клеветник братии наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь». II голос этот обрекает на горе жителей Земли, ибо «к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени!».

В этом грандиозном видении соединяются все основные нити позднейшей христианской концепции Дьявола — «сатана», обвиняющий людей перед Богом; война в небесах, где воинством Господним руководит Михаил; изгнание Люцифера с небес; падшие ангелы или звезды, ставшие на его сторону; семиглавый дракон Левиафан; представление о мстительной ярости Дьявола, обрушившейся на Землю. Остается неясным, связано ли клеветничество Дьявола с поведением змеи в Эдеме, однако многие поколения христиан, знавших этот текст, идентифицировали «древнего змия» с робким искусителем в Раю.
Именно христиане придали дьяволу значимость чуть ли не Бога. Уверенные в безупречной благости Бога, они испытывали ужас от присутствия великого «сверхъестественного врага, который воплощал в себе квинтэссенцию зла. Уверенность в том, что Дьявол согрешил из гордыни, остается одним из постулатов ортодоксального католицизма.
В средние века и в начале нового времени Дьявол являлся обыденной реальностью. Он фигурировал в народных сказках, пьесах, рождественских пантомимах; о нем говорили с церковных кафедр; он усмехался или хмурился с. витражей и настенной живописи в храмах. Он и его воинство были повсюду, осторожные, всезнающие, коварные и грозные.
Зло обладает известной извращенной притягательностью, и чем большая власть приписывалась Дьяволу, тем сильнее возрастало его обаяние. Дьявол, как и Бог, постоянно изображался в образе человека, и христиане верили в бунт великого архангела против Бога» отчасти и потому, что это находило отклик в человеческих сердцах. Люцифер был бунтующим человеком, и его гордыня представлялась более приемлемым объяснением происхождения зла, чем, как ни парадоксально, вожделение Сторожей. В результате возникла тенденция изображать Дьявола в облике титанической романтической фигуры, как в «Потерянном Рае», — бесстрашный и решительный бунтарь, не склонившийся перед лицом большей силы и не покорившийся после поражения, — и окружать его вольным или невольным восхищением. При таком величии власти и гордости Дьявола нет ничего удивительного и том, что некоторые стали ему поклоняться.
Люди, поклоняющиеся Дьяволу, не расценивают его как зло. Для сатаниста сверхъестественное существо, являющееся врагом всего христианского мира, представляется добрым и благожелательным божеством. Однако слово «добрый», применяемое к Дьяволу его последователями, не носит традиционного христианского смысла. Сатанисты считают, что то, что христиане называют добром, на самом деле является злом и наоборот. Хотя сатанизму, как и черной магии, свойственна известная амбивалентность, его последователи получают извращенное удовольствие от свершения зла, сохраняя при этом уверенность, что на самом деле их поступки благочестивы.
Вполне естественно, что поклонение Дьяволу как доброму божеству предполагает, что христианский Бог-Отец, Бог Ветхого завета, был и остается злым богом, враждебным человеку, нравственности и истине. Сатанизм, доведенный до предела, клеймит и Иисуса Христа как злое существо, хотя в прошлом секты, обвиняемые в дьяволопоклонстве, не разделяли этого мнения.
Если Бог-Отец, Бог-Сын, творцы иудейски-христианского закона и этики, злы, из этого неизбежно следует отрицание всего кодекса иудейски-христианской морали и традиционных правил, которые на нем основаны. Последователи Дьявола чрезвычайно озабочены получением чувственных удовольствий и мирскими достижениями. Они восхищаются гордостью, силой и мощью. Они стремятся к самоутверждению, власти, сладострастию, грязи, насилию, жестокости и другим сильным чувственным переживаниям. Они порицают, как мертвую, бесхребетную и бесцветную, христианскую набожность с ее добродетелями не от мира сего, самоотречением, смирением и чистотой ума и сердца. Они искренне солидарны с обвинительной строкой Суинберна — «Ты победил, о бледный Галилеянин, мир посерел от твоего дыханья».
Как и во всей черной магии, действия, традиционно считающиеся порочными, ценятся за их психологические и мистические эффекты. Дьяволопоклонники полагают, что достижение совершенства и обретение божественного возможно через экстатические состояния, являющиеся результатом чувственных оргий, включающих в себя извращенную сексуальность, гомосексуальность, бичевание, а порой и каннибализм. Поскольку христианские церкви, особенно римско- католическая, считаются институтами поклонения злому богу, их церемонии пародируются и искажаются. И эта практика является не просто позой, существует мнение, что таким образом сила, заложенная в христианских ритуалах, направляется на сатанинские цели.
Погруженные в этот мир и в эту жизнь, поклонники Дьявола полагают, что он управляет миром, и служение ему вознаграждается удовольствием и властью. После смерти они надеются заново родиться на земле или попасть в ад, который является не инфернальным местом пыток, а пространством, где удовольствия лишь увеличиваются и способность испытывать их значительно возрастает. Они уверены, что в конечном итоге Дьявол победит, сбросит Бога христиан и со славой вернется на небеса, откуда он был несправедливо изгнан христианским Богом. И в этот день верные сторонники Сатаны пожнут плоды вечной власти и восторгов.
Приверженность одному или нескольким из этих; постулатов зачастую оказывалась достаточной, чтобы быть обвиненным в дьяволопоклонстве. В этом обвиняли множество сект и групп, хотя истинные сатанисты, как и сегодня, всегда были редкостью. Чтобы избегнуть наказания, обвиняемые секты окружали себя тайнами, поэтому зачастую невозможно определить, присутствовало ли в них сознательное поклонение христианскому Дьяволу или нет. Даже истинный характер ведьмовства в Европе, несмотря на многочисленные свидетельства, до сих пор подвергается серьезным сомнениям. Однако все обвинения, выдвигаемые против подозреваемых дьяволопоклонников, справедливо или несправедливо, имеют одну общую черту — переиначивание христианских ценностей.
Ранний период развития сатанизма был подвержен сильному влиянию широко распространенного дуализма, предполагавшего, что противоположные добрые и злые боги существуют независимо друг от друга. Сам по себе дуализм не предполагает дьяволопоклонства, но создает для него благоприятную базу. Гораздо привлекательнее быть сторонником Дьявола, если он находится в более или менее равном положении с Богом, чем в том случае, если он подчиняется ему и действует с его молчаливого согласия, как это представлено в ортодоксальном христианстве.
Основным убеждением гностических сект, обвиняемых ортодоксальными христианами в сатанизме, был дуализм. Как было замечено, «для любого гностика мир действительно ад». Убежденные в том, что мир пропитан злом, гностики не могли считать, что он создан добрым богом. Они считали, что Верховный Бог, принцип добра, находится в отдаленных небесах. Мир был создан и управляется мелкими божествами, называемыми Архонтами, «правителями», которые занимают или активно враждебную позицию по отношению к Богу, или вовсе не подозревают о его существовании. Некоторые гностики считали Архонтов богами планет, хранителями, мешающими человеческой душе подниматься после смерти сквозь сферы.
Главный Архонт зачастую идентифицировался с Богом Ветхого завета, который в представлении гностиков был злым, жестоким, мстительным и коварным божеством. В пересказе своих христианских оппонентов Симон Маг и еще один гностический учитель Менандр полагали, что мир был создан архангелами, восставшими против Верховного Божества. Сатурнин, учивший в Антиохии в начале II века, утверждал, что мир был создан семью взбунтовавшимися ангелами под предводительством
Бога иудеев, который вдохновил Моисея и ветхозаветных пророков повести человечество не тем путем.
Христиане неизменно недоумевали, слыша настойчивые утверждения, что Бог-Отец зол, а миром правят взбунтовавшиеся ангелы, но гностики на этом не останавливались. Они считали, что человек был создан Архонтами и изначально зол, хотя и несет в себе божественную искру. Некоторые говорили, что человек, созданный Архонтами, не мог стоять и ползал по земле, как червяк. Верховное Божество сжалилось над ним и послало ему божественную искру, давшую бедной твари возможность встать и вести человеческую жизнь. Теории такого рода подрывали устои христианства под самый корень, так как если человек был порочным изначально и не терял благодати в Эдеме, то Христу не нужно было приходить и искупать человеческие грехи своей смертью.
С энтузиазмом развивая эту мысль, некоторые гностики идентифицировали Ягве с Дьяволом, другие утверждали, что Дьявол является добрым ангелом, врагом Ягве и Архонтов. Они переворачивали все ветхозаветные ценности, клеймя патриархов и пророков и восхваляя врагов Ягве. По теории гностиков, змея Эдема была спасителем, посланным Верховным Божеством, чтобы научить Адама и Еву различать добро и зло и дать им возможность осознать порочную природу созданного Ягве мира. Некоторые гностики восхищались Каином и указывали, что его мирное подношение зерна было отвергнуто, а кровавая жертва Авеля принята, потому что порочный властелин этого мира получает удовольствие от крови. Другие гностики чтили содомитов, Кору, Дафана и Авирама, фараонов и египтян — всех тех, кою Библия обличает за поклонение другим богам и неследование путями Ягве.
Некоторые заходили настолько далеко, что обвиняли Иисуса (как сына порочного Ягве) и славили Иуду Искариота за то, что тот избавил мир от этого демона. Правда, большинство считало Иисуса божественным спасителем, пришедшим освободить людей от Бога иудеев, но взгляды их все равно были настолько неортодоксальными, что от них буквально разило серой. Согласно святому Иренею, Сатурнин учил, что на самом деле Иисус не был распят. Вместо него был распят Симон Киренеянин, а невидимый Иисус, смеясь, наблюдал за этим. Из этого следовало, что все исповедующие распятие одурачены Архонтами и превращены ими в рабов, те же, кто отрицает распятие, знают истинное положение вещей и свободны от Архонтов.
К этим чудовищным перевертышам христианских представлений некоторые гностики присовокупляли отказ от иудейских и христианских моральных законов. Общая установка гностиков на познание, получаемое через боговдохновение, которое рассматривалось ими как единственный путь к божественному, вела к презрительному отношению ко всей традиционной морали, поскольку благочестие, в отличие от обладания гнозисом, не давало человеку возможности достичь небес. Некоторые гностики придерживались в своей жизни сурового аскетизма, чтобы освободиться от пут порочного мира. С особенным презрением они относились к воспроизводству, ибо дети лишь увеличивали количество людей, порабощенных Архонтами. Как сообщает Иреней, последователи Валентина считали, что человек, получивший гнозис, становится «духовной субстанцией», то есть практически богом, и никакие поступки не в состоянии запятнать его. Уверенные в собственном божественном предназначении, они совращали своих учениц и предавались всем плотским удовольствиям «с чрезмерной жадностью». Последователи Симона Мага так же вели распутный образ жизни и практиковали магию.
Гностики даже утверждали, что в порочном образе жизни есть своя добродетель. Они считали, что мир порочен изначально, а его общепринятые моральные нормы были изобретены Архонтами для того, чтобы держать людей в повиновении. Злобный Ягве передал Моисею закон и заповеди, вдохновившие красноречие пророков. Для того чтобы вырваться из рабства, разрушить установления Архонтов и обрести спасение, нужно разрушить все традиционные нормы.
Некоторые гностики доводили эту мысль до такой стадии, где она уже переставала согласовываться с их дуалистическими представлениями, зато оставалась в рамках самой сути магической теории. Они утверждали, что добро и зло — бессмысленные ярлыки, а путь к совершенству заключается в том, чтобы испытать все. «Ибо они утверждали, — сообщает Иреней о гностиках, считавших, что мир создан Дьяволом, — что вещи добры или злы в зависимости от человеческой точки зрения. Поэтому они считали необходимым, чтобы, переходя из тела в тело, души испытали все, осуществили все возможные поступки и при окончательном уходе уже не желали ничего конкретного». Переселение из тела в тело было необходимым, так как в течение одной жизни адепт «не может совершить все, о чем мы не только не осмеливаемся говорить, но и помыслить себе не можем».
Все эти гностические представления хорошо согласуются с общей схемой сатанизма, которая во многом определяется именно ими. Свидетельств о том, что кто-либо из гностиков сознательно поклонялся Дьяволу, не существует. Однако не удивительно, что ортодоксальные христиане были убеждены в их дьяволопоклонстве.
После победы христианства и признания его государственной религией в Римской империи гностические теории продолжали жить в тайных еретических сектах на Востоке и со временем были перенесены в Западную Европу. Основные секты, участвовавшие в этом процессе, — Мессалиты Армении, медленно продвигавшиеся на запад, начиная с IV века, и достигшие Балкан к XI веку, Павликане, процветавшие в Армении и Малой Азии с V века и перебравшиеся на Балканы в 872 году, и Богомилы, утвердившиеся в Болгарии к 950 году и во многом воспринявшие свои идеи от Павликан и Мессалитов и, в свою очередь, передавшие эти идеи дальше на запад.
В XII веке основные центры богомильства находились в Боснии, северной Италии и южной Франции. Они приобретали сильное влияние на катаров (от греческого «катарой» — «чистые»), первые коммуны которых появились на севере Италии в XI веке. Сто лет спустя юг Франции буквально захлестнула волна катаров, идеи которых разделяли многие представители местной знати. Первый епископ катар был избран в северной Франции около 1150 года, и движение катаров распространилось во Фландрию и западную Германию. В 1167 году, совершая путешествие по северной Италии и южной Франции, епископ-богомил посетил верных катаров и основал новые епископства.
Катары утверждали, что Бог Ветхого завета — Сатана, который является властителем этого созданного им мира. Он властвует над человеческим телом, смертью и всем материальным и преходящим. Некоторые считали, что изначально Сатана был падшим ангелом, но другие придерживались дуалистической точки зрения и полагали, что он существовал как независимый противник истинного Бога с начала времен и будет пребывать им вечно.
Моральные воззрения катаров также полностью расходились с представлениями ортодоксальных христиан. Как и предшествовавшие им гностики, катары считали грехом производство детей, пополнявших стадо дьявольского мира, и утверждали, что наказ плодиться и размножаться был дан Адаму и Еве Сатаной — Ягве. Высшие адепты катаров — Совершенные, почитаемые верными как воплощения Христа (еще один опасный признак в глазах ортодоксов), вели строго аскетический образ жизни, уклонялись от секса, насилия, лжи, стяжательства, принесения клятв и не употребляли пищи животного происхождения. Однако нижние слои катаров, которые были гораздо многочисленнее, не соблюдали этих правил. Напротив, они в полной мере были порабощены Дьяволом, хотя, с их точки зрения, это никак не отражалось на их душах. Им казалось, что лучше удовлетворять свое сладострастие в случайных связях, чем жениться, ибо они испытывали отвращение к браку как к средству воспроизводства.
Кроме вопиющего распутства, катаров обвиняли за их высказывания о том, что любая форма половой связи, не ведущая к зачатию потомства, предпочтительнее той, что влечет за собой рождение плода (что заставило подозревать катаров во всех возможных извращениях). Таким образом, французское слово bougre, изначально относимое к катарам и означавшее «болгарин» (т. е. богомил), приобрело свое современное значение. Поскольку Совершенные мужчины и женщины жили парами, это повлекло за собой обвинения в гомосексуализме.
Катары считали себя истинной Христовой Церковью. Они порицали Римскую церковь (как институт Дьявола) не только из- за того, что та поклонялась Богу, которого они считали Дьяволом, но и потому, что она все больше и больше погрязала в мирском и плотском существовании, которым управлял Дьявол. Римские католики отвечали катарам взаимностью. Было совершенно очевидно, что секта, поощряющая порок и пренебрегающая общепринятыми христианскими ценностями, должна была быть заодно с врагом. Дополнительное свидетельство сатанизма катаров черпалось из того факта, что при посвящении в Совершенные катар публично отрекался от Римской церкви и своего католического крещения. Одного этого было достаточно, чтобы оказаться в рядах приверженцев Дьявола.
Поклонялись ли катары Дьяволу — неизвестно. Вполне возможно, что некоторые из них могли прийти к выводу о том, что если католический Бог па самом деле является Дьяволом, то католический Дьявол должен быть истинным Богом. Как бы там ни было, Рим был уверен, что катары — это дьяволопоклонники, поэтому в начале XIII века папа Иннокентий III организовал против них крестовый поход на юг Франции. Катары были обвинены в поклонении Дьяволу, католики называли их сборища «синагогами Сатаны» (из Откровения 2.9.). Некоторые катары под муками признавались в исполнении гимнов Дьяволу, убийстве краденых детей и изготовлении снадобий из их тел. Они якобы летали на свои сборища на метлах или шестах, смазанных маслом, а дьяволы в это время замещали их дома. Позднее те же обвинения выдвигались против ведьм.
Существовало еще несколько сект, исповедовавших дуализм и гностицизм, которые, по-видимому, прямо или опосредованно произошли от богомилов и катаров. Около 1125 года французский крестьянин Клементий из Буси утверждал, что алтарь католической церкви является устами ада и что жениться и зачинать детей — грех. Его последователи уклонялись от этого греха, предаваясь гомосексуализму и лесбиянству, хотя периодически проводили и совместные оргии. Дети, рождавшиеся в результате этих оргий, сжигались, а из их останков изготавливался хлеб причастия.
В 1184 году анафеме Рима были преданы вальденсианцы или воды (протестантская секта до сих пор существующая в Европе). Их обвиняли в дьяволопоклонстве и проведении оргиастических сборищ по ночам, на сборищах этих появлялась собака, обмахивавшая всех своим хвостом. Вальденсианцев обвиняли также в каннибализме, и они приобрели такую популярность в области колдовства, что во Франции его стали называть «vauderie», а ведьм — «vaudoises».
В начале следующего века ходили слухи о жутких сатанинских ритуалах, отправляемых немецкой сектой люцифериан. В 1227 году папа послал Конрада Марбургского искоренить ересь и реформировать церковь в Германии. Конрад был фанатичным садистом, осуществлявшим духовное наставничество святой Елизаветы в Тюрингии и получавшим удовольствие от битья и издевательств над ней. Он обрушился на люцифериан с такой жестокостью, словно был призван бороться с самим Сатаной. Вероятно, признания, полученные им, добывались без применения пыток, однако под угрозой смерти, если жертва не раскается. Ecли эти признания правдивы, то люцифериане были настоящими сатанистами. Они поклонялись Дьяволу как творцу и господину мира, сетовали на то, что он был несправедливо и коварно изгнан с небес, и верили, что он победит Бога христиан и вернется на небеса, и тогда они насладятся вечным счастьем вместе с ним. Они исповедовали все, отвергаемое христианским Богом, и ненавидели все, поощряемое им. В Пасху они отправлялись к мессе, брали в рот освященные дары, после чего выплевывали их в выгребную яму, чтобы продемонстрировать свое презрение к Христу.
На одном из собраний посвящаемый в секту должен был поцеловать жабу в рот или в клоаку. Иногда он должен был целовать некий предмет размером с печь, который напоминал утку или гуся. Затем к нему являлся человек с черными глазами, он был бледен и холоден, как лед. Возможно, этот человек символизировал Дьявола как господина смерти. Посвящаемый целовал его и тут же терял свое католическое вероисповедание. Затем все усаживались за трапезу, а из постоянно присутствовавшей на их сборищах статуи появлялся черный кот. Посвящаемый, глава группы и один из наиболее достойных ее членов целовали кота под хвост. Руководитель спрашивал: «Чему это учит?» А один из членов отвечал: «Высшему миру», другой добавлял: «И тому, что мы должны повиноваться». После этого гасились свечи и начиналась гомосексуальная и гетеросексуальная оргия. Затем свечи зажигались снова, и из темного угла появлялась фигура человека. Верхняя часть его тела сняла как солнце, а ниже бедер он был черен как кот. Руководитель отрезал кусок ткани от одежды посвящаемого и вручал его сияющему человеку, говоря: «Учитель, я отдаю тебе то, что было дано мне». Сияющий человек отвечал: «Ты хорошо служил мне, а впредь служи больше и лучше. Оставляю тебе на попечительство то, что ты отдал мне». Произнеся эти слова, сияющий человек исчезал.
Это описание церемонии посвящения довольно убедительно, по-видимому, она без труда могла быть поставлена. До нашего времени среди ведьм сохранились следы традиции, утверждавшие, что Люцифер, «носитель света», является солнцем (если рассматривать Дьявола как господина жизни на земле, то эта идентификация напрашивается сама собой). Возможно, сияющий человек символизировал Дьявола и как дневное солнце (сияющая верхняя часть тела), и как ночное (черная нижняя часть воплощала черное солнце, проходящее под землей сквозь область тьмы перед новым рассветом). Черное солнце могло восприниматься как вождь звезд, следующих за ним к западному горизонту и исчезающих там — звезд, упавших с небес.
Непристойное целование заднего прохода животного или человека, символизирующего Сатану, стало главным обвинением в дьяволопоклонстве, хотя происхождение данного ритуала неизвестно. Очевидно, это действие являлось символом полной покорности, а также представляло собой извращение общепринятых норм.
Конрад Марбургский был казнен в 1233 году, но охота на сатанистов на этом не закончилась. Около 1286 года папа Гонорий IV распорядился о преследовании группы немецких еретиков, утверждавших, что мужчины и женщины не должны носить одежд и выполнять ручную работу, они считали, что это вернет людей к состоянию невинного совершенства, в котором пребывали Адам и Ева в Эдеме. Эта вера была сочтена опасной, так как ее последователи осуждали брак, что, в свою очередь, способствовало развитию порока. С тех пор эта вера периодически возникала то в Европе, то в Соединенных Штатах, и, возможно, представление о физической и психологической пользе нудизма восходит именно к ней. В 1925 году адамиты были обнаружены в окрестностях Оровилля, Калифорния. Анна Роудс, жрица культа, считала, что она и ее муж являют собой Адама и Еву, а их дом — возрожденный сад Эдема. Секта устраивала нудистские оргии во дворе фермы Роудсов, танцевала вокруг костра и приносила в жертву животных. По крайней мере, в одном случае был заживо сожжен ягненок, хотя неизвестно, было ли это сознательным богохульством (агнец — общепринятый символ Христа).
В 1307 году французские и английские члены ордена тамплиеров были подвергнуты суду за поклонение Дьяволу в образе кота, за идолопоклонство и ношение кушаков, освященных у головы идола, за отречение от Христа, Девы Марии и всех святых, за то, что они плевали и мочились на распятия, за грех гомосексуализма и ритуальный гомосексуализм, предшествовавший посвящению в орден, — кандидат целовал своего руководителя в пуп, анальный проход, а также в крестец или фаллос. Утверждалось также, что члены ордена не верят в евхаристию, а его священники выпускают из канона мессы слова «Hos est corpus meum» — «To есть тело мое».
Многие члены ордена подтвердили некоторые из этих обвинений, признавшись в отречении от Христа, оскорблении распятия, непристойных целованиях и гомосексуализме. Одни это сделали под пытками, другие без пыток, но скорее всего из страха перед ними. Впоследствии большинство из них отказались от своих признаний. Великий Магистр ордена и Прецептор Нормандии заявил о лживости этих признаний, перед тем как его заживо сожгли в Париже в 1314 году.
Сообщается, что идол, которому поклонялись тамплиеры, выглядел как человеческая голова с курчавыми волосами. Назывался он Вафомет, что, вероятно, являлось искаженным Магометом. Некоторые говорили, что это голова первого Великого Магистра, который «создал нас и не покинул нас». Покрытая золотом и драгоценностями, она была бледна и страшна на вид. Кушаки, которыми прикасались к голове, впитывали в себя злую силу и казались зловещими из-за предполагаемой связи с катарами. Изначально Совершенные катаров носили черные рясы, подпоясанные веревками. Чтобы избежать преследований, они перешли на обычную одежду, под которой скрывалась веревка. Именно эта аналогия и заставляла современников содрогаться при упоминании «о веревке тамплиеров».
В 1388 году инквизиция замучила человека, признавшегося в деятельности группы вальденсианцев близ Турина. Ее члены поклонялись Великому Дракону Откровения, творцу мира, чья власть на земле превышала божью. Они утверждали, что Христос был обычным смертным, сыном Иосифа, а не Бога. Они проводили религиозные службы, заканчивавшиеся оргиями, а при посвящении кандидат принимал причастие, сделанное из экскрементов жабы, причастие это обладало такой силой, что он уже никогда не мог выйти из состава секты.
В 1453 году в Тюрингии была открыта секта Крестовых Братьев. Они практиковали бичевание и верили, что, изгнав Христа с небес, Сатана вновь обретет свою потерянную власть и место. По ночам они тайно проводили пышные оргии.
Считается, что в начале следующего века Богемия была наводнена тысячами люцифериан. В Италии папа Юлий II приказал инквизиции начать преследования «известной секты», которая отрекалась от христианской веры, обесчестила и надругалась над распятиями, оскорбляла святые дары и таинства, особенно евхаристию, и считала Дьявола своим господином и учителем, которому и поклонялась.
К этому времени гонения меняют свое направление, сосредоточиваясь на ведьмах. Многие секты обвинялись в проведении тайных ночных сборищ и в поклонении Дьяволу, обычно в образе человека, кота или козла. Некоторые из них особенно порицались за веру в то, что Дьявол управляет этим миром и рано или поздно сбросит Бога. Но даже когда подобные свидетельства отсутствовали, другие еретические поступки, отвергавшие христианские ценности, классифицировались как сатанинские: отречение от христианства и враждебность церкви, осуждение брака и воспроизводства, убийство детей и каннибализм, оргиастическая сексуальная практика и гомосексуализм. Многие из этих признаков сатанизма появляются вновь в судах над ведьмами.

2. Ведьмовство

                  «В подоплеке всех сказок лежит нечто необычное. В чем его необычность? В том, что появляющееся существо обладает иной природой, даже если оно приходит в человеческом обличье и удовлетворяет вполне человеческие потребности подвластных ему людей.

            Но оно холодно, ненасытно, жестоко и иллюзорно. Его не может удовлетворить теплая кровь младенцев или совокупления шабашей. Ему нужно нечто большее и нечто иное: оно жаждет «подчинения» и, при всем его стремлении к плотскому, ему нужны «души». Оно никогда не существовало и том не менее постоянно присутствует».

            Чарль Вильямс. «Ведьмовство»

      Дьяволопоклонство лежит за пределами основной линии магической традиции, которая всегда была направлена на обретение магом власти над всеми естественными и сверхъестественными силами. Оно является прерогативой тех, кто подчинился силам зла, чтобы слиться с ними воедино. Вот, что сообщается в предисловии к трактату XVI века «Fausti Hollenzwang» («Исследование преисподней Фаустом»), предположительно написанному самим Фаустом:

«Если вы хотите стать истинным магом и повторить мои деяния, вы должны обладать знанием Бога, как и других существ, но чтить его надо лишь в той форме, которая нравится Князьям этого мира… Пусть желающий практиковать мое искусство любит духов преисподней, а также тех, кто правит в воздухе; ибо только они могут сделать нас счастливыми в этой жизни; а тот. кто обладает мудростью, пусть ищет того же у Дьявола.
Ибо есть ли в мире такое, что лучше всего не было бы выражено в Дьяволе, Князе этого мира?
Одним словом, просите что угодно: богатства, чести и славы, и он даст их вам, а если надеетесь на благо после смерти, то лишь обманываете себя».
Одна традиция предполагает усмирение и использование злых духов магом, другая — то, что маг склоняется перед Властителем Зла, как перед источником его магической силы. Люди, которые сознательно вступают в союз с Дьяволом, любят «духов преисподней» и расценивают обещание посмертного рая как ловушку, расставленную коварным христианским Богом, наслаждаются двумя основными ритуалами сатанизма — шабашем и Черной мессой.
Природа и сам факт существования шабашей вызывают многочисленные споры. Одни современные авторы расценивают всю европейскую эпидемию «охоты на ведьм» как заблуждение, порожденное доверчивым фанатизмом, другие же принимают на веру всю сумму признаний, полученных у ведьм. Вероятно, истина находится между этими крайностями и все же ближе к первой из них. Фактический материал не оставляет сомнений в том, что из многих невинных людей признания были выжаты под угрозой физических и духовных мук. Некоторые из признавшихся явно заблуждались. Как правило, подробности их признаний совпадают, так как они основываются на широко распространенных представлениях о деятельности ведьм, к тому же они являются ответами на наводящие вопросы. Но было бы неправомерно отметать все свидетельства как фикцию — вряд ли при таком количестве дыма не было совсем никакого огня. Ведьмы и сатанисты существуют сегодня, и, вероятно, они существовали и в прошлом, каким бы малым ни было их число.
Охоты на ведьм начались в альпийских долинах Швейцарии, в Савойе и юго-восточной Франции в начале XV века. Первым произведением, дающим подробный анализ ведьмовства, была книга Джона Найдера «Formicarius» («Муравейник»), написанная около 1435 года. Ее автор, доминиканец и профессор теологии Венского университета, получил свои сведения от швейцарского судьи Питера из Грейе, открывающего длинный и мрачный список фанатиков, преследовавших ведьм. В Германии суды над ведьмами начинаются в 1446 году, но лишь к 1625 году эти отвратительные преследования достигают своего апогея. Большинство французских судов над ведьмами датируются 1450—1670 гг. Последние годы XV века и начало XVI стали временем кровавых преследований в северной Италии и настоящей войны с ведьмами, которая велась среди басков на Пиренеях. Первая казнь ведьмы в Испании произошла в 1498 году, но испанская инквизиция отнеслась к обвинению в ведьмовстве осторожно и со скепсисом, так что дальнейшие суды такого рода были относительно редки. В Англии и Шотландии подобные суды появляются в 1566 году и существуют весь XVII век. В конце XVII века боязнь ведьм охватила Швецию, а суды в Салеме, штат Массачусетс, возникли в 1692 году.
Относительно поздняя датировка процессов над ведьмами не дает возможности согласиться с широко распространенной теорией, выдвинутой Маргарет Муррей и другими авторами, о том, что культ ведьм явился рудиментом языческой религии, «Свидетельства подтверждают, что в глубинах христианской религии языческие культы продолжали практиковаться во многих классах общества, в основном среди наиболее безграмотных слоев населения и в наименее населенных частях страны. Их возникновение можно проследить еще в дохристианской эпохе, и именно они являлись древней религией западной Европы».
К несчастью, ничего подобного свидетельства не подтверждают. О языческих культах западной Европы известно немногое, поэтому нет оснований связывать их с ведьмами. К тому же существование этих культов и процессы над ведьмами разделяет значительный временной промежуток. В Англии, одном из последних бастионов язычества в западной Европе, все культы исчезают после времени Канута, умершего в 1035 году, а на континенте они исчезли еще раньше. Ведьмы расценивались своими христианскими противниками как новая секта и преследовались не как язычники, а как еретики. Языческие представления и обряды сохранились в ведьмовстве, как, впрочем, и в христианстве, но это отнюдь но означает сохранения какого-то конкретного культа.
Ведьмы существовали с незапамятных времен, и всегда считалось, что они имеют связь со злыми духами и силами преисподней. В средневековой Европе Князем преисподней и господином демонов считался Сатана, и очень может быть, что богом ведьм был не какой-то «рогатый бог» гипотетической «древней религии», а Дьявол христианства. Несомненно, основные представления и ритуалы средневековых ведьм сформировались под влиянием катаров, люцифериан и других сект, обвинявшихся в дьяволопоклонстве, хотя многое они почерпнули и из других источников — магии и колдовства, классических традиций, Библии, языческих обрядов и общепринятых представлений о поведении ведьм.
Очень похоже, что преследование сатанинских сект и процессы над ведьмами стимулировали деятельность, которую они были призваны подавить. Праведные ужасались, но кое-кто из неправедных явно начинал испытывать интерес, а подробности ритуалов, афишируемые в публичных признаниях, могли быть использованы как образцы для подражания. Точно так же очень сильное влияние на современных ведьм оказала теория Муррей — интересный пример того, как жизнь подстраивается под вымысел.
Греки, римляне и языческие народы западной Европы верили, что ведьмы могут налагать разнообразные злые чары — уничтожать урожай, вызывать ураганы и засухи, болезнь скота, убивать или причинять вред людям, способствовать или препятствовать любви. Свидетельств о ведьминских шабашах и их ритуалах не существует, однако считалось, что время от времени они собираются, обычно по ночам. Традиционной датой встречи на высшем уровне считался канун 1 мая. «Саллическая правда» Шарлеманя сообщает, что, если человека обвиняют в том, что он относил котел «на место встреч ведьм», но это не может быть доказано, обидчик должен уплатить штраф. Кроме того, утверждалось, что ведьмы занимаются каннибализмом. Если доказано, что ведьма съела человека, «Саллическая правда» сообщает, что она должна быть обложена штрафом (в три раза большим, чем клеветник). Если ведьмы действительно так часто, как это считалось, питались людьми (что представляется сомнительным), это могло быть последствием магической теории о том, что жизненная энергия человека приобретается путем поедания его тела.
У греков и римлян ведьмы ассоциировались с темнотой и смертью — с ночью и Луной (госпожой ночи), а также существами, управлявшими мертвыми. Божественной покровительницей ведьм был не рогатый бог, а богиня — Селена или Геката, или Диана, каждая из которых олицетворяла Луну. Геката, пришедшая из Малой Азии, наиболее часто вызывалась ведьмами и магами. Она была трехликой, и ее изображали либо с тремя головами либо с тремя телами, что ассоциировалось с тремя фазами Луны — новолунием, полнолунием и старением и что символизировало Луну в небе, Диану на земле, и Прозерпину в преисподней. Гекате подчинялись привидения, ночь, тьма, надгробия, собаки, кровь и страх. Кроме того, она была богиней перепутий. Считалось, что, когда Геката мрачно блуждает в ночи, за ней следуют легионы духов, поэтому в качестве подношений духам и привидениям на перекрестках дорог оставлялась пища. Иногда эти подношения съедались беспринципными циниками.
В раннехристианскую эпоху сама Геката была забыта, но о ней сохранилась память как о Диане. В VI веке святой Цезарий из Арля изгнал из девушки демона, которого крестьяне называли Дианой. В 1318 году папа Иоанн XXII приказал расследовать деятельность группы магов при его дворе к Авиньоне, заявив, что те совокуплялись с дьяволицей по имени Диана. Сохранились и рассказы о блуждающих духах и их пирах на распутьях дорог. В период раннего средневековья бродило множество историй об ордах летающих по ночам демонов и сопровождающих их мертвых душах.
Считалось, что с ними была и Диана, и это укрепляло мнение о том, что смертные могут встретиться с ней ночью.
«Не исключено также, что некоторые развратные женщины, соблазненные Дьяволом, иллюзиями и фантазиями демонов, ездят по ночам на различных животных с языческой богиней Дианой, и их сопровождают бесчисленные толпы женщин. В тиши ночи они пересекают огромные пространства, подчиняются Диане, как своей госпоже, и в определенные ночи призываются к ней на службу».
Этот отрывок из церковного уложения, называемого «Епископальным каноном» и написанного в IX веке, цитировался Бурхардом, епископом Вормским, в 1020 году и позднее постоянно повторялся и комментировался различными авторами. Бурхард говорит, что богиню эту называют также Иродиадой, смертельной противницей Иоанна Крестителя, и Хольдой, тевтонской богиней. Он спрашивает читателей, верят ли те, что «женщины, находясь по ночам со своими мужьями, покидают дома сквозь закрытые двери и окна, перелетают через огромные расстояния вместе с такими же растленными товарками и убивают людей невидимым оружием».
Ночные наездницы ассоциировались с вампирами и духами, в которых верили греки, римляне и иудеи, и каннибализм приписывался ведьмам именно в связи с этим. В 1155 году Иоанн из Солсбери говорил, что некоторые бедные женщины и необразованные мужчины верят, что по ночам их призывает к себе Царица Ночи или Иродиада. устраивающая пиры и празднества. В зависимости от своих заслуг пришедшие получали награды или наказывались. Позднее это перешло в традицию шабашей. На этих сборищах поедались младенцы, которых затем целиком отрыгивали, и богиня возвращала их в колыбели.
Эти, основанные на классических представлениях, истории о Гекате, Диане, демонах и привидениях, которые высасывают человеческую кровь, были широко распространены и пользовались общим доверием. Возможно, они лежали в основе обвинений, выдвигаемых против катаров и ведьм, в том, что те летали на свои сборища на разных животных и метлах. Использование мазей для летаний также восходит к древней традиции. В «Золотом осле» Апулея ведьма намазывает свое тело мазями и бормочет заговор, превращающий ее в птицу. Уже в XV веке было известно, что различные притирания могут вызывать галлюцинации. Джон Найдер в своем «Formicarius» рассказывает историю о женщине, испытывавшей эффективность мази в присутствии нескольких свидетелей, втирая ее в себя и произнося соответствующие заговоры. Она впала в крепкий сон. Проснувшись, женщина утверждала, что была с госпожой Венерой и Дианой, однако свидетели уверяли, что она не покидала комнаты. Рецепты мазей зачастую включали в себя аконит и беладонну, которые могут вызывать галлюцинации, корень чемерицы, болиголов и сажу для большей густоты, а также кровь летучей мыши для способствования ночным полетам. Многие ведьмы признавались в том, что летали на шабаши, другие говорили, что ходили на них пешком или ездили верхом на лошади. Некоторые свидетельства указывают на то, что речь шла скорее о ритуальных танцах, чем о настоящих полетах.
«Епископальный канон» стал камнем преткновения для охотников за ведьмами, так как в нем утверждалось, что поездки с Дианой и соответственно полеты на шабаш являются галлюцинациями. В 1458 году Никола Жакэ. инквизитор Франции и Богемии, заявил, что «Епископальный канон» устарел, так как ведьмы являются новой сектой, отличающейся от предшествовавших ночных наездниц. Он доказывал это тем, что классические ведьмы и ночные наездницы служили богине, в то время как верховное божество шабашей мужского пола. Тем не менее некоторые признаки поклонения богине все еще сохранялись в ведьмовстве. В начале XVI века считалось, что на сборищах итальянских ведьм председательствовала некая Синьора в золотом облачении. В начале XVII века баскские ведьмы выбирали Королеву шабаша, которая являлась главной невестой Дьявола. В некоторых судах, проводившихся в Шотландии, упоминается Королева Эльфина, совокуплявшаяся с мужскими участниками шабаша. Современные ведьмы возродили поклонение богине, называемой Царицей Небесной и Госпожой всего живого.
Богиня и посвященные ей обряды привнесли в средневековое ведьмовство полеты на шабаш, пиры и каннибализм, награды и наказания. Особое значение стало придаваться перепутиям как местам для проведения шабашей и заключения договоров с Дьяволом.
Слово «шабаш» означает собрание ведьм, проводимое обычно раз в неделю. Оно имеет отношение к евреям, которые постоянно подвергались гонениям со стороны христиан. (Как настаивают некоторые авторы, «шабаш» — это просто латинское или французское произношение слова «суббота».) Некоторые ранние авторы называли эти собрания «синагогами», как собрания катаров. Кроме этих еженедельных встреч, ежегодно в определенные вечера проводились крупные празднества, однако, несмотря на утверждения Муррей, общего мнения относительно их дат не существует. В некоторых областях праздники проводились 2 февраля (Кендлмес), в канун 1 мая (Вальпургиева ночь), 1 августа (Ламмес) и 31 октября (канун Дня Святых или Хэллоуин). Эти даты указывают на сохранение языческих традиций, поскольку они соответствуют древнему кельтскому делению года па две половины, которые начинались 1 мая (Бельтан) и 1 ноября (Самхайн), и еще на два подразделения — 1 февраля и 1 августа. Бельтан — начало лета и Самхайн — начало зимы и день сил тьмы отмечались праздниками, на которых жгли костры. В VIII веке День Всех Святых был перенесен на 1 ноября, первоначальную дату Самхайна. А 13 мая в римское время было днем, посвященным Лемурам, злобным духам, питавшимся человеческой кровью.
Еще одним важным днем для ведьм в некоторых областях считался канун середины лета — канун праздника Святого Иоанна Крестителя, который отмечался по всей языческой Европе. Однако некоторые ведьмы приурочивали свои шабаши к главным христианским праздникам. В 1460 году ведьмы Лиона отмечали Чистый четверг, день Вознесения, праздник Тела Господня и Рождество. Баскские ведьмы, осужденные в 1610 году, бодрствовали перед различными христианскими праздниками, включая Рождество, Пасху, Троицу, праздник Тела Господня, день Святого Иоанна и День Всех Святых. В XVII веке ланкастерские ведьмы организовали шабаш в Страстную пятницу.
Несколько поколений исследователей были убеждены в том, что первые сведения о шабашах ведьм связаны с историями двух пожилых тулузок Анны-Мари де Жоржель и Катарины Делор, которых судили в 1335 году. Однако недавно выяснилось, что несколько веков спустя признания эти были подделаны Ламотом-Лангоном, который включил их в трехтомную историю инквизиции, опубликованную им на французском языке в 1829 году.
Самые ранние сведения о шабашах относятся к 1400 году, тогда власти Швейцарии подвергли суду подозреваемых из Симменталя близ Берна. Вина некоторых из них была доказана, и они были сожжены. Их обвиняли в занятиях колдовством, в том, что они вызывали ураганы и убивали при помощи молнии, переносили урожаи с полей соседних фермеров на свои собственные, насылали безумие и бесплодие, предсказывали будущее и описывали события, происходящие на больших расстояниях от них.
Этих людей под пытками заставили признаться в том, что они принадлежат к сатанинской организации, существующей в течение многих лет, и что собрания их проводились в церкви по воскресеньям. Для того чтобы стать членом группы, надо было отречься от Христа, дать обет верности Дьяволу и причаститься, приняв питье, сделанное из сваренных тел убитых младенцев.
Дьявол являлся на их собрания в образе человека, и его называли «маленьким хозяином». Ведьмы пользовались мазями для превращения в животных, для полетов и для того, чтобы становиться невидимыми. Эти признания зафиксированы в «Formicarius'e» Найдера.
В процессах, проводимых инквизиций в области Дофин юго- восточной Франции в 1420— 1430-х годах, было казнено более ста женщин и пятидесяти мужчин. Подозреваемых пытками вынуждали к признаниям в нанесении вреда посредством колдовства, осуществляемого с помощью злых духов. Многие из этих духов были местными сельскими привидениями, носившими имена Пьер или Жилом, Гриффар или Жинифер.
Точно так же как в Швейцарии, подозреваемых вынуждали признаваться в том, что они принадлежат к давней и хорошо организованной сатанинской секте, что они летали по ночам на «синагоги», где поклонялись Сатане, пировали, танцевали и совокуплялись друг с другом и с самим Дьяволом. Сатана являлся к ним в образе человека с горящими глазами, в венце и черных одеждах, а иногда в образе черного кота.
Многие подробности этих признаний стали неотъемлемой частью более поздних представлений о поведении и деятельности ведьм. Члены секты заключали формальный договор с Дьяволом, поклонялись ему и почитали недостойным целованием. Они приносили чему в жертву младенцев и черных котов, а из тел младенцев делали магическое причастие. Секта испытывала воинствующую неприязнь к христианству, и Дьявол приказывал ее членам никогда не ходить к мессе и не совершать крестного знамения. Он учил их, как навлекать порчу, и на каждом собрании они отчитывались за сделанное. Иногда Дьявол ставил на их телах знак, свидетельствующий о том, что эти люди принадлежат ему.
Аналогичные признания были добыты под пытками у подозреваемых в районе Валэ в южной Швейцарии в 1428 году. Они отрекались от Бога, Христа и церкви, летали на сборища, где поклонялись Дьяволу, который обещал им, что они свергнут христианство и установят свои собственные законы. Преследования в Валэ продолжились, распространившись на Савойю.
Вероятно, появление поклонявшихся Сатане ведьм и шабашей в альпийских долинах явилось результатом новых попыток покончить с вальденсианцами, многие из которых ушли во французские и швейцарские Альпы, где упрямо продолжали исповедовать свою веру. Однако вскоре появился новый вид ведьм.
Мартин ле Франк, писавший приблизительно в 1440 году, сообщает, что Дьявол являлся на шабаши в образе кота, которому поклонялись ведьмы. Он передавал им магические порошки и мази. Ведьмы пировали и совокуплялись, а те, кому недоставало мужчин, соединялись с демонами. Они прилетали на свои сборища и улетали обратно на палках.
Более подробное описание шабаша и посвящения в ведьмы дается в анонимном трактате «Errores Gazariorum», написанном в Савойе в середине XV века. Новую ведьму приводят в «синагогу» и представляют Дьяволу, который является в образе «порочного человека» или животного, обычно черного кота. Посвящаемая приносит клятву быть верной Дьяволу и сообществу, являться по первому призыву, приводить новых членов, хранить в тайне обряды сообщества и мстить за наносимый его членам ущерб. Она также обещает убивать детей в возрасте до трех лет и препятствовать заключению браков. После этого она кланяется Дьяволу и целует его в зад. Дьявол вручает своей новой послушнице посох и коробочку с магическими мазями и порошками. После этого все пируют, поедая жареных и вареных младенцев, и танцуют. Затем гасятся свечи, Дьявол кричит «местлер, местлер» («metez, melez»), и начинается оргия без разбора пола и семейных связей. После этого свечи снова зажигаются, и все опять приступают к еде и питью. Всякий, нарушивший законы сообщества, жестоко избивается. Перед тем как разойтись, все мочатся и испражняются в бочку, что, как они утверждают, делается «из презрения к святому причастию».
Сведения, которые сообщила Антуан Роз, ведьма из той же местности в Савойе, судимая в 1477 году, расходились с этим описанием лишь в деталях. Под пытками она призналась, что пожаловалась соседу на свою нужду, и тот обещал помочь ей. Однажды вечером он отвел ее на сборище, где люди веселились и танцевали пятясь. Сначала она испугалась, но ее уговорили поклониться Дьяволу, темноволосому мужчине по имени Робинет, который говорил с ней хриплым невнятным голосом, обещая дать много денег. Она отреклась от Бога и христианской веры, поцеловала ноги Дьявола и пообещала ежегодно отдавать ему часть денег, что с тех пор и делала. Дьявол дал ей кошелек, полный золота и серебра, но, когда она вернулась домой, кошелек был пуст. Он также дал ей палку в 18 дюймов длиной и бутылочку с мазью. Надо было намазать палку мазью, вставить ее между ног и сказать: «Ступай, во имя Дьявола, ступай!», и тут же она перелетала в «синагогу». Там ведьмы пировали, поедая хлеб, мясо и вино. Потом они танцевали, а Дьявол превращался в черную собаку. Все целовали ее в заднюю часть. Затем свечи гасились, Дьявол кричал «местлер, местлер», и мужчины совокуплялись с женщинами по-собачьи. Дьявол давал им порошки и мази, чтобы причинять вред людям и скоту. Он велел делать как можно больше зла окружающим, вместо Христа поклоняться в церкви ему, и, принимая причастие, выплевывать его. На одном из сборищ было растоптано освященное причастие.
Последовательность ритуалов на шабаше в разных областях различна. Обычно они начинаются с формальной клятвы верности Дьяволу. Согласно трактату Гуаччо «Compendium Maleficarum» (1626), как правило, ведьмы разжигали костер, Дьявол в образе козла или пса садился на трон, «… они подходили к нему и поклонялись, но не всегда одинаково. Иногда они вставали перед ним на колени, иногда стояли, повернувшись к нему спиной, иногда задирали ноги так высоко, что головы их откидывались назад и подбородки поднималась кверху. Потом они поворачивались к нему спиной и подходили, пятясь, как раки, и вытягивая руки назад, чтобы прикоснуться к нему в знак повиновения. Обращаясь к нему, они опускали лица к земле; и все, что они делали, они делали не так, как обычные люди».
Затем Дьяволу подносились свечи, и следовало непристойное целование. В общества принимались новые члены, Дьяволу представляли детей ведьм, и порой он даже сочетал их браком. Затем ведьмы усаживались за пир, после которого следовали безумные пляски, переходившие в оргию, в которой принимал участие и сам Дьявол, стараясь одарить своими милостями как можно больше ведьм. Иногда за оргией следовала религиозная церемония, пародировавшая католическую мессу. Затем ведьмы сообщали о вреде, который им удалось причинить с момента предыдущей встречи, и наконец Дьявол отпускал их.
Описание шабашей в признаниях ведьм воспроизводит многие обвинения, надвигавшиеся ранее против дьяволопоклоннических сект — ночные сборища, появление Дьявола в образе человека, кота, собаки или козла, непристойное целование, отречение от христианства, убийство детей, пиры и оргии при погашенных свечах. Ведьмам, как и более ранним сектам, была свойственна особая ненависть к евхаристии, эта ненависть коренилась в отказе притязаниям церкви быть посредником между Богом и человеком. Слова, которые священник произносил во время мессы, превращали хлеб и вино в плоть и кровь Христа, и, съедая их, верующий становился единым с Христом. Однако еретики считали, что они имеют непосредственную связь с Богом и не нуждаются в посредничестве церкви, священника и освященного причастия. Пренебрежение евхаристией, выражавшееся, например, в том, что еретики заявляли, что вкус причастия напоминает им дерьмо, переросло в сатанизме в настоящую ненависть к плоти н крови презираемого христианского Спасителя.
В течение долгого времени ведьм обвиняли в каннибализме. Содержащееся в их клятве обязательство препятствовать бракам и убивать детей предполагает, что на раннем этапе развития культа ему был свойствен еретический ужас перед брачными отношениями и деторождением. От порицания деторождения до детоубийства лежит огромная пропасть, однако Клементин из Буси и его последователи перешагнули через нее. Позднее одна из целей каннибализма заключалась в том, чтобы привязать ведьму к секте, точно так же, как поедание экскрементов жабы связывало вальденсианцев Турина. Некоторые ведьмы утверждали, что ели маленьких детей, будучи уверенными в том, что впоследствии этого помешает им сделать признания, вероятно, тем самым они надеялись приобрести младенческую немоту.
В признаниях постоянно упоминается непристойное целование. Некоторые ведьмы утверждали, что у Дьявола на заднице есть второе лицо, которое они и целовали. Жаннет д'Абади говорила, что целовала Дьяволу лицо, пуп, фаллос и зад, в этом обвинялись и темплиеры. В 1581 году ведьмы Авиньона говорили, что при посвящении в секту они отрезали кусок ткани от своей одежды и в знак покорности отдавали его Дьяволу. Ранее это встречалось в люциферианской инициации. Кроме того, в ритуале шабашей, проводившихся обычно по ночам, фигурируют свечи. В 1564 году три мужчины и женщина из Пуатье признались, что поклонялись чудовищному черному козлу, непристойно целовали его и, в качестве знака верности, подносили свечи. В некоторых случаях Дьявол зажигал свечи и раздавал их своим поклонницам, в других они сами зажигали свечи от свечи, которую он держал в руках или которая была закреплена у него на рогах. Возможно, это отражает связь Дьявола с солнцем, источником света. Антихристианская направленность культа не вызывает никаких сомнений. Например, в «Молоте ведьм» («Malleurs Maleficarum»), написанном двумя инквизиторами и опубликованном в I486 году, книге, считавшейся авторитетным источником по ведьмовству, сказано, что отречение от католической веры — первое из четырех главных требований, предъявляемых ведьмам (далее — преданность злу, принесение в жертву Сатане некрещеных детей и свободное излияние похоти). Там также сообщается, что многие люди, обращавшиеся к ведьмам за помощью, обрекались ими на то, чтобы плевать, закрывать глаза или бормотать непристойности, когда во время мессы поднималось причастие. Жертвы чудовищных преследований в Бамберге в начале XVII века утверждали, что ведьмы отрекались от христианства следующим образом: «Здесь я стою на этом дерьме и отрекаюсь от Иисуса Христа». Четыре бамбергские ведьмы, обвиненные в том, что брали в рот причастие, а затем оскверняли его, были приговорены к разрыванию раскаленными щипцами.
Хотя в ранних описаниях эта подробность не встречается, но позднее ведьмы признавались, что на своих шабашах они пародировали мессу, и это стало основной чертой их ритуала. Иезуит Мартин дель Рио, писавший в конце XVI века, сообщает, что ведьмы используют святую воду и придерживаются католического обряда. Пьер де Ланкре, адвокат и фанатичный преследователь ведьм, описывая свои изыскания среди французских басков в 1609 году, сообщает, что духовенство этой области заражено сатанизмом. Было признано, что пятеро священников пародировало мессу на шабашах, а один из них получил в награду от Дьявола двести крон. В некоторых случаях Дьявол сам читал текст мессы. Низложенный пресвитерианский священник, входивший в одну из ведьминских сект и в 1768 году подвергнутый суду, признался, что исполнял роль Дьявола и вел службу на шабаше, говоря ведьмам, что они будут счастливее в Дьяволе, чем во Христе. «Его они видят, а Бога не видят; и в насмешку над Христом и святым таинством в память тайной вечери, он раздавал им причастие, прося съесть и выпить его в память о нем». Сообщается, что на вкус хлеб причастия напоминал вафлю, а вместо вина была кровь или черная болотная жижа.
Отрекаясь от Бога христиан, ведьмы признавали богом Дьявола. Согласно Ланкре, новоиспеченная ведьма говорила Дьяволу: «Я отдаю себя целиком в твою власть и в твои руки, не признавая никакого другого Бога, ибо ты есть мой Бог». Агнес Вобстер из Абердина, представшая перед судом в 1596 году, была обвинена в том, что называла Сатану своим богом. Нортумберлендские ведьмы, которых судили в 1673 году, называли Дьявола своим богом и благословенным спасителем. Мартин дель Рио говорит, что ведьмы приветствовали Дьявола как своего «творца, хранителя и дарителя», а Сильвен Нэвиллон в 1614 году в Орлеане призналась, что ведьмы считали Дьявола своим богом, учителем и творцом.
Упоминания о Дьяволе как о творце и господине указывают на представление о том, что мир был создан и управляется Дьяволом, в то время как Бог пребывает где-то очень далеко. Вероятно, одна из привлекательных черт ведьмовства заключается в том, что их бог зримо присутствовал на шабашах, воплощенный в образе человека или животного, в отличие от Христа, вознесенного на небеса. «Его они видели, а Бога видеть не могли». Есть сведения, что идол тамплиеров имел голову того, «кто создал нас и не покинул нас».
Вероятно, ведьмы обращались к своему богу как к «Дьяволу», и тот факт, что он обладает большим количеством имен — Сатана, Люцефер, Вельзевул, Велнал, Астарот, Асмодей, Маммон, указывает на то, что он сознательно идентифицировался с Дьяволом христиан. В 1595 году Жан дель Во, монах аббатства Стабло в Нидерландах без пыток признался в том, что поклонялся на шабашах Вельзевулу. Ведьмы целовали следы его ног, и перед началом пиршества произносилась молитва: «Во имя Вельзевула, нашего Великого Господина и Властителя». Вероятно, из-за того, что Дьявол был христианским Сатаной, он приказывал ведьмам отомстить. «Отмстите или умрите», — говорил он ведьмам Пуатье, а согласно Мартину дель Рио шабаши заканчивались словами Дьявола: «Отметим же, дабы вы узнали закон, враждебный милосердию; ибо если не отметим, то погибнем». Вероятно, это предполагало, что, пока христианство не свергнуто, Дьявол и его последователи не смогут обрести вечной жизни.
Совершенно очевидно, что Дьявол, появлявшийся на шабашах, был человеком, главой сообщества. Зачастую, соответствуя образу Дьявола как Князя тьмы, он был «черным» или «темным». Сообщается также, что он был холоден как лед, как скелетообразное существо, которое при посвящении целовали люцифериане. Описания голоса Дьявола дают возможность предположить, что иногда он говорил через маску. В 1591 году французский демонолог Никола Реми писал, что голоса у демонов были «как из бочки». Как правило сообщается, что голос у Дьявола тонкий или хриплый, или невнятный.
Если Дьявол появлялся в образе животного, то зачастую его роль исполнял переодетый человек. В Дофине он появлялся то как человек, то как черный кот. В Пуатье дьявол был козлом, говорившим человеческим голосом, а в Бреси в 1616 году — черным псом, который стоял на задних лапах и разговаривал как человек. В Гернси в 1617 году Изабель Беккет, отправившаяся на шабаш, увидела рогатую собаку, которая «взяла ее за руку своей лапой, (показавшейся ей человеческой рукой) и, назвав по имени, сказала, что рада ее приходу». Иногда наряды Дьявола были действительно изысканными. Бамбергскис ведьмы сообщали, что Дьявол появлялся в образе человека, козла или зеленого существа с совиной головой, рогами, черным или горящим лицом, с ногами козла, длинным хвостом и когтями на руках. Согласно показаниям шотландской ведьмы Агнес Сампсон, тело у Дьявола твердое как железо, глаза горящие, вместо носа орлиный клюв, руки и ноги волосатые и когти на руках и ногах.
Пристрастие Дьявола к рогам может объясняться его связью с числом 2, и не удивительно, что он появляется в образе животного, так как с незапамятных времен считалось, что демоны являются в образе животных или же в фантастических образах. Ранние отцы церкви утверждали, что Дьяволы являются в образе животных или комбинированных существ (подобно рогатой собаке Изабель Беккет или бамбергскому зеленому дьяволу). Чаще всего Дьявол является в образе козла (как ни странно, подобное никогда не встречается ни в Англии, ни в Шотландии), но также и в образах кота, собаки, быка, лошади, овцы, реже — борова, медведя, оленя. В образе козла Дьявол рогат, у пего есть хвост, раздвоенные копыта и рыжая борода. Обычно он черного цвета и хромает.
Вероятно, ассоциация Дьявола с козлом связана с основным действом шабашей — совокуплением ведьм с Дьяволом. Во многих показаниях сообщается, что ведьмы наслаждались козлом. Вера в то, что дьяволы могли совокупляться с человеческими существами и желали этого, в основном проистекает из иудейской традиции — например, из истории связи Адама с Лилит и другими демонессами. Кроме того, существуют многочисленные классические мифы о совокуплениях смертных женщин с богами, которые христианам казались дьяволами. Но главным источником этой веры, конечно же, является легенда о Сторожах.
На связь между Сторожами, злом и козлом указывает иудейский ритуал «Козел отпущения». В Левите, где описывается этот ритуал, сообщается, что Аарон выбирает козла «вместо Азазела». Он возлагает на голову козла обе руки, «чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения». Этот ритуал осуществлялся иудеями до 70 г. н. э. Козла отводили в пустыню и сбрасывали со скалы. К голове козла привязывалась красная шерстяная нитка, вероятно, в связи со стихом из Исайи 1.18 — «если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю». Много сотен лет спустя красная нить или веревка стала отличительным знаком ведьмы.
Ритуал не был позабыт. В XIII веке рэби Моисей бен Намен объяснял, что «Господь приказывал нам посылать козла в Йом Киппур господину, владения которого лежат в пустынных местах. Эманация его власти несет разрушение и гибель… Он связан с планетой Марс… и доля его среди животных — козел. Демоны входят в его владения и называются в Библии сейрим (козлы)». Этим господином пустынь, которому посылался козел, был Азазел, «звезда, упавшая с небес», глава Сторожей в Первой книге Еноха. Связанный с Марсом, он обучил людей изготовлению оружия и был заточен Богом в пустыню до Судного дня, когда ему предстояло быть брошенным в геенну огненную.
Обряд «Козел отпущения» связывал козла, нагруженного всеми грехами людей, со злом и пороком. Кроме того, через Азазела он соединялся с Дьяволом и падшими ангелами. В Евангелии Святого Матфея Иисус говорит, что он придет во Славе своей и «как пастырь отделит овец от козлов». Козлы — это нечестивые, которые будут брошены «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его».
Азазел был главой Сторожей, воспылавших страстью к дочерям человеческим, а также предводителем сейрим или козлообразных демонов, которые несколько раз упоминаются в Ветхом завете и которым поклонялись некоторые иудеи. Реовоам назначал им жрецов, а Иосия уничтожил места, где им поклонялись. Подобно тому, как Сторожа взяли себе в жены смертных женщин, культ сейрим включал в себя совокупление женщин с козлами. Левит говорит: «И женщина не должна становиться перед скотом для совокупления с ним», и ранее: «чтоб они впредь не приносили жертв своим идолам, за которыми блудно ходят они». Аналогичный культ существовал в Египте во времена Плутарха. В Мендесе поклонялись божественному козлу, для совокупления с которым выбиралась самая красивая женщина. Это и есть Козел Мендеса Элифаса Леви, которого он воспринимал как козла шабашей и называл Бахометом Мендеса.
История о Сторожах и их страсти к земным женщинам была хорошо известна в средние века. Благодаря этой связи между козлом, Азазелом, Сторожами и сейрим и могла возникнуть традиция совокупления женщин с Дьяволом в образе козла. Средневековое представление о том, что ведьмы совокуплялись с животным, которое было их божеством, можно подкрепить отрывком из Исхода, начинающимся страшным стихом: «Да не потерпите вы живую ведьму». Отрывок этот постоянно цитировался охотниками за ведьмами. Следующий стих запрещает скотоложство и поклонение всем богам, кроме Ягве: «Ворожеи не оставляй в живых. Всякий скотоложец да будет предан смерти. Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен». Некоторые современные авторы предполагают, что на ритуал шабаша оказал влияние культ греческого бога Диониса. Доказательств этого не существует, но между Дионисом и Дьяволом ведьм наблюдается некоторая схожесть. Оба в основном апеллируют к женщинам, и ритуалы обоих носят характер оргии. Звериный образ Диониса — козел, но чаще — бык. В Элевтерах, деревне, из которой культ Диониса был перенесен в Афины, его называли Меланайгис — «носящий черную козлиную шкуру». Там же проводилась ритуальная схватка между «Темным» и «Светлым», что является параллелью борьбе между Дьяволом и Богом. В Дельфах Дионис управлял зимними месяцами и ассоциировался с ночным солнцем или черным солнцем, уводившим за собой хоровод звезд, в противоположность яркому солнечному богу Аполлону, правившему остальную часть года. Дионис ассоциировался с подземным миром, как и другие боги плодородия и растительности, поскольку растения и деревья растут из-под земли. Прислуживали ему сатиры — похотливые козлы, очень напоминающие иудейских сейримов.
Бог Пан, чей культ был широко распространен в греческом мире, тоже был предводителем сатиров. Получеловек, полукозел — сластолюбивый и энергичный бог плодородия, он играл на свирели, сделанной из тростника (ведьмы Пуатье сообщали, что танцевали вокруг Дьявола, издававшего жуткие и пронзительные звуки на свирели).
Согласно теории Муррей, Дьявол приобрел образ козла и других животных, поскольку он являлся языческим рогатым богом западной Европы. Для этой роли был выбран Кернунн, бог-олень древних галлов, хотя о нем мало что известно, а о его культе неизвестно практически ничего. Он был богом плодородия и подземного мира, иногда его изображали трехголовым, как Гекату, и как Дьявола соотносили со змеем. Юлий Цезарь говорил, что галлы считают себя потомками Диспатера, римского бот подземного мира. Местное название этого бога неизвестно, но, если он был Кернунном, это позволяет сопоставить его с Дьяволом, как с творцом мира и человека.
Однако сохранение культа Кернунна представляется сомнительным. Ни одно из законоуложений западной Европы, направленных против язычества, не упоминает рогатого бога или богов в образе животных. Хотя языческая традиция наряжаться в костюмы животных и в определенные праздники надевать их маски сохранилась до христианских времен. Святой Цезарий из Арля, умерший в 542 году, сообщает, что «некоторые надевают на себя шкуры скота, головы диких зверей и веселятся и радуются». Позднее, в VI веке, совет Оксер осудил людей, которые 1 января наряжались быками и оленями. Теодор, первый архиепископ Кентерберийский (668—690) обличал различные языческие пережитки, а также колдунов, предсказателей будущего, отравителей и «всех, кто наряжается быками и оленями первого января — то есть превращается в диких животных. или облачается в шкуры животных, надевая на себя их головы… ибо это от Дьявола».
Традиция этих нарядов сохранилась и по сей день, однако это не свидетельствует о сохранении культа. Костюмированные праздники до сих пор проводятся в Англии, но танцоры в звериных нарядах являются не большими поклонниками языческого бога, чем американские ребятишки в хэллоуинских масках. К тому же первое января никогда не считалось важным праздником для ведьм. Впрочем, традиция переодеваться в животных в праздничные дни могла оказать влияние на ведьм и их Дьявола. В некоторых случаях дьяволопоклонники, как и их бог, являлись на шабаши в масках, облачались в звериные шкуры и надевали звериные головы, однако чаще они предпочитали обычную одежду или же вовсе ее отсутствие и веселились обнаженными.
Все вышеизложенное нельзя считать наследием какого-то определенного культа — Кернунна, Диониса, Пана или другого языческого бога — скорее это наследие определенных представлений. Ведьмы, которым свойственно такое же магическое мировоззрение, как и дьяволопоклонникам, вероятно, соразделяли языческое отношение к животной стороне человеческой природы. Танцы и веселье в костюмах животных, оргиастическое поклонение богу в образе животного — все это высвобождало животные инстинкты в человеке. По магической теории, это существенный шаг в достижении целостности, обретая которую человек становится божественным. Гностические и еретические представления о том, что для спасения нужно испытать все, выражают ту же идею. Вероятно, ведьмы считали, что в процессе оргии, а особенно в сексуальном соединении о божеством, которое зачастую предстает в образе животного и совокупляется сзади (как это делают животные), они достигают божественного.
Высвобождению животного начала в оргии обычно предшествовала дикая безумная пляска в хороводе, движущемся справа налево — то есть в сторону зла. Испанский автор Петр Вальдерама сообщает, что ведьмы танцуют «странным образом: повернувшись друг к другу спинами и держась за руки, они то поднимаются с земли, то опускаются, вертятся на месте и трясут головами, как ненормальные». Согласно сведениям Мартина дель Рио, они танцуют парами, спина к спине, держась за руки, и дико трясут при этом головами. Такое положение — спина к спине — считалось в средние века непристойным, вероятно, потому что оно противоречило нормальной позе.
Ведьмы обвинялись в совершении всех возможных извращений друг с другом и с Дьяволом. Кульминация шабаша заключалась в зверином разгуле чувственности, в соединении истязаний и удовольствий, в процессе чего ими достигалось экстатическое состояние. Совокупление с Дьяволом обычно описывается как чрезвычайно болезненное. Многие ведьмы свидетельствуют, что по боли она не уступает родам. Жаннет д'Абади сообщала, что член Дьявола был покрыт чешуей, и она испытывала страшную боль. Фаллос Дьявола был противоестественно большим и холодным, как и его выделения. Сегодня это объясняют тем, что использовался искусственный фаллос. Однако существуют сведения и о том, что переживаемые ощущения были крайне приятными. Павел Грилландус, судивший ведьм в начале XVI века в Риме, узнал от них, что взаимоотношения с Дьяволом были «невероятно сладострастными». Юная французская ведьма заявила: «Я не хочу ничего другого, мне слишком нравится мое нынешнее состояние, меня все время ласкают». В Шотландии в 1662 году Изабель Гоуди сообщила своим обвинителям, что Дьявол «тяжел, как бочонок с солодом, и половой член у него большой и холодный, как лед», однако «он дееспособнее любого мужчины».
Та же извращенная смесь боли и удовольствия фигурирует в сообщениях о бичевании на шабашах. Ведьм часто избивали за то, что они причинили недостаточно зла или каким-то другим образом доставили Дьяволу неудовольствие. Изабель Гоуди говорила, что сначала они дразнили Дьявола, а потом он избивал их кнутом. «Он бил и истязал нас плетьми и бичами с шипами, как обнаженных духов, а мы кричали: «Сжалься! сжалься! смилуйся! смилуйся! наш Господин!» Но и жалость и милость были чужды ему». Как сказано в одном источнике: «Более всего это напоминает садомазохизм».
Экстатические удовольствия шабашей обладали невероятной притягательностью для многих ведьм, и они оставались верными Дьяволу до самой смерти. Юная ведьма из Лоррена, Жан Дибассон. говорила, что шабаш — «это истинньй Рай, где количество удовольствий не поддается описанию». Мари де ла Ральд 28-ми лет, женщина необычайной красоты, говорила, что ходить на шабаши было необычайным удовольствием и даже не столько из-за той раскованности и свободы, которыми они наслаждались там, сколько из-за подавляющего влияния, которое оказывал на них Дьявол и которое не оставляло в их сердцах уже никаких желаний. Дьявол убедил их, что он является истинным Богом, и радости шабаша лишь начало гораздо более великой славы. В Англии Ребекка Вест и Роуз Холлибред «умерли упорствуя, не раскаявшись и без угрызений совести за свое отвратительное колдовство». Перед казнью Элинор Шоу и Мэри Филипс было предложено помолиться, однако они лишь громко рассмеялись в ответ, «призывая Дьявола явиться и помочь им в таких богохульных выражениях, что и упомянуть нельзя… и как они жили верными сторонницами Дьявола, так они и умерли его решительными поклонницами». Когда Роллан дю Вернуа вели на костер, священники умоляли ее раскаяться и спасти свою душу, примирившись с Господом, но она отвечала, что у нее есть добрый господин, и с этим умерла.
Широко бытовало мнение, что, вступая в услужение Дьяволу, ведьмы и колдуны подписывают с ним формальный договор. В 1320 году инквизитор из Каркассонны распорядился организовать преследования людей, которые приносят жертвы демонам, поклоняются им и повинуются или заключают с ними письменные соглашения. «Errores Gazariorum», написанная в середине XV века, приводя процедуру посвящения в ведьмы, сообщает, что Дьявол берет кровь из левой руки ведьмы, пишет ею на бумаге и оставляет эту бумагу себе. Обычно договор пишется кровью, которая содержит в себе жизненную энергию и тем самым привязывает жизнь человека, подписавшего договор, к Дьяволу.
Договор с Дьяволом стал предметом бесчисленного количества рассказов. В уплату за услуги Сатаны после смерти или по прошествии определенного количества лет подписавший договор обещал ему свои тело и душу. Дьявол вожделеет к человеческому телу, поскольку, будучи существом духовным, он нуждается в материи, чтобы стать совершенным, а человеческая душа нужна ему для того, чтобы отнять у своего противника — Бога. Стремление расширить свою сферу Тьмы и уменьшить область Света, зачастую вынуждает Дьявола идти на такие сделки, в которых его обманывают. Хотя, по-видимому, врага не так-то легко обвести вокруг пальца. «Признающий Дьявола, — согласно Элифасу Леви, — творит или созидает Дьявола». От созданного в воображении мага духа не так-то легко отделаться:
В августе 1677 года в полицию был доставлен баварский художник Кристоф Хайцманн. В отчаянии он молил, чтобы его доставили в ближайший храм Девы Марии. Девять лет назад он подписал договор с Сатаной, взяв кровь из ладони своей правой руки. Срок договора истекал, и теперь художник боялся, что за ним придет Дьявол. Полиция поверила ему и доставила его в храм. После трехсуточных заклинаний раскаявшийся Хайцманн увидел Деву Марию, заставлявшую Дьявола порвать договор, который гласил: «Кристоф Хайцманн. Продаю себя Сатане, чтобы быть его сыном во плоти и вручить ему тело и душу на девятый год».
Сто лет спустя, в 1785 году, в Гамбурге колесовались две женщины, обвиненные в убийстве еврея. Они убили его, чтобы получить кровь для подписания договора с Дьяволом.
Морис Гарсон, адвокат, писатель и специалист в области черной магии, в своих лекциях в Париже, в 1929 году рассказывал, как он видел колдуна, вызывавшего Дьявола в лесу близ Фонтенбло. Спрятавшись за деревьями, он наблюдал, как маг нарисовал на земле круг и в полночь начал свой обряд. Две черных свечи мерцали тусклым синеватым пламенем, а от трав, горевших на серебряной жаровне, клубился дым. Маг произносил свои заговоры л, наконец, достигнув кульминации церемония, предложил Дьяволу подписать договор, написанный его собственной кровью. Предлагая в качестве уплаты свою душу, маг также обещал Сатане вербовать ему по слуге за каждое выполненное желание и за каждую удовлетворенную страсть. Однако, как утверждает Монтегю Саммерс, из-за присутствия постороннего наблюдателя Дьявол не появился.
Представление о договоре с Дьяволом стало источником раннехристианских убеждений в том, что маги могут успешно заниматься своим искусством только при помощи сверхъестественных существ. Поскольку черные маги не были связаны с Богом, они должны были получать помощь от Дьявола. На возможность формального договора с силами ада намекал еще Ориген, скончавшийся в 254 году н. э., но основной вклад в это убеждение был внесен Святым Августином, говорившим, что колдуны, астрологи и прочие оккультисты находились в союзе с демонами. Он обличал «все занятия такого рода… являющиеся результатом преступной связи людей с демонами, основанной на договоре о бесчестной и неправедной дружбе». Ветхозаветные свидетельства о таких договорах черпались в книге Исайи 28.15. Изначально этот стих не имел никакого отношения к договору с Дьяволом, но перевод Вульгаты уже содержал намек на него — «percurrimus foedus cum morte et cum inferno fecimus pactum» — «мы заключили союз со смертию и с преисподнею сделали договор».
Постепенно начали распространяться истории о людях, подписавших договор с Дьяволом. Одна из наиболее популярных — история Теофила, восходящая к VI веку. Теофил был правоверным христианином и управляющим в своей местной церкви, но группа коварных священнослужителей, не взлюбивших управляющего, уговорила епископа отстранить его от дел. Теофил, решивший во что бы то ни стало вернуть себе свое положение, обратился за помощью к колдуну-еврею, который отвел его в полночь на перепутье. Там они повстречали толпу зловещих фигур в белых одеждах со свечами, фигуры эти издавали страшные крики и напоминали духов и демонов, сопровождавших но ночам Гекату или Диану. Их предводитель, восседавший на престоле, согласился помочь Теофилу, если тот отречется от христианства. Теофил согласился, написав на пергаменте: «Я отрекаюсь от Христа и его Матери»—и запечатал его своим кольцом. На следующий день он был вновь назначен управляющим, но, в ужасе перед совершенным, обратился с молитвой к Деве Марии. Она явилась к Теофилу в видении и, попеняв за его поступок, вернула ему злополучный пергамент.
В XIII веке у этой истории появились до— полнительные подробности. Теофил пообещал Дьяволу свои тело и душу, присягнув терпеть вместе с ним все муки ада во веки вечные. Договор был написан кровью Теофила, и Дьявол скрепил его своей подписью. В пьесе под названием «Миракль о Теофиле» приводится содержание этого договора: «Всем, кто увидит это письмо, я, Сатана, сообщаю, что судьба Теофила и вправду изменена и что он принес мне присягу, дабы вернуть себе свое положение, и что он запечатал это письмо кольцом со своего пальца и написал его своей кровью, не пользуясь другими чернилами».
Сохранился письменный договор, предположительно подписанный Урбаном Грандье, священником из Лудана, который был обвинен в околдовывании монашенок и в передаче их в рабство Сатане. Он признался под страшными пытками и был заживо сожжен. В качестве доказательства на суде в 1634 году был представлен договор Грандье с Люцифером, написанный его собственной кровью.
«Мой господин и повелитель Люцифер, я признаю тебя своим богом и князем и обещаю служить и повиноваться доколе живу. И я отрекаюсь от другого 6oгa Иисуса Христа от святых, Римской церкви и всех ее таинств и всех молитв, обращаемых ко мне правоверными; и обещаю делать зла сколько смогу и склонять других ко злу; и я отрекаюсь от причастия, крещения и всех достопнств Иисуса Христа и его святых; а если я буду плохо служить и поклоняться тебе, трижды в день свидетельствуя тебе о своей верности, то отдам тебе свою жизнь. Подписано в этом году сегодня. Урбан Грандье».
Сохранился и документ, подписанный Сатаной, Вельзевулом, Люцифером, Левиафаном и Астаротом, принявшими этот договор. Написанный справа палево перевернутыми словами, он обещает Грандье женскую любовь, цветы девственности и все мирские почести, богатства и удовольствия. За это Грандье должен был молиться дьяволам, вместо бога, и растаптывать церковные причастия. В течение двадцати лет ему обещалась счастливая жизнь на земле, после чего он должен был присоединиться к дьяволам в аду и проклинать Бога.
Магические трактаты уделяют мало внимания договору с Дьяволом. Их ритуалы направлены на подчинение злых духов воле мага, а когда маги нуждаются в сверхъестественной помощи, они ищут ее у Бога. С точки зрения магов, продажа своей души является свидетельством провала отчаянных потуг второсортного колдуна. «Grand Grimoire» дает невыразительное описание процесса заключения договора, который на самом деле является лишь способом получения займа у Дьявола. Впоследствии этот займ используется слабым и малоспособным магом для подчинения себе демонов. Второсортный колдун имеет дело с второсортным духом, и договор с ним заключается не самим Дьяволом, а одним из его подчиненных, Люцифугом Рофокалем. Люцифуг означает «летящий свет» (и Мефистофель, с которым заключал договор Фауст, может считаться искаженным переводом греческого Люцифуга). Рофокаль, вероятно, является анаграммой Фокалора, дьявола, появляющегося в образе человека с крыльями и упоминаемого в «Lemegeton'e».
Для того чтобы заключить договор, маг отправляется в пустынное место и гелиотропом (предпочтительнее кровавиком) рисует на земле треугольник. По сторонам треугольника он расставляет свечи, а внизу пишет имя Иисуса — пример упорной тенденции обращаться за помощью к Богу даже в самых неподобающих случаях. Встав в треугольник и взяв в руки ветку орешннка как магический жезл, маг произносит заклинания, призывающие Люцифера, Вельзевула и Астарота помочь и защитить его, а затем просит появиться Люцифуга Рофокаля. Появившись, демон спрашивает: «Я здесь. Что ты хочешь от меня? Почему тревожишь мой покой? Отвечай мне». Маг объясняет, что хочет заключить договор, а в обмен получить сокровище. Демон говорит: «Я не могу выполнить твою просьбу, если ты не согласишься отдать мне свои тело и душу через двадцать лет, чтобы я делал с ними что мне пожелается». Тогда маг бросает демону уже подготовленный договор. Написанный на пергаменте и подписанный кровью, он гласит следующее: «Я обещаю отплатить великому Люцифугу через двадцать лет за все сокровища, которые он мне отдаст».
Не удивительно, что иногда Люцифуг Рофокаль проявляет нежелание брать этот сомнительный договор со всеми его очевидными лазейками, и исчезает. Магу приходится угрожать демону именами власти и вызывать вновь. Демон появляется снова, жалуясь на то, что маг мучает его, и неохотно соглашается отвести его к «ближайшему сокровищу». За это маг обязуется ежемесячно платить ему по монете. Если выплата не будет осуществляться, то через двадцать лет демон заберет мага себе в собственность. Маг соглашается, Люцифуг Рофокаль подписывает договор, возвращает его магу и отводит мага к сокровищу.
Как и прочие маги, современные ведьмы настаивают на том, что они преданы добру. Их восковые фигурки изготавливаются с целью исцеления больных, и, вместо того, чтобы уничтожать урожаи и поедать младенцев, они способствуют плодородию земли. Под сильным воздействием теории Муррей, они вернулись к «древней религии», предшествовавшей эпохе гудов над ведьмами, и считают, что возрождают ее в своей деятельности.
Ведьмы организуют шабаши, состоящие из тринадцати человек (по крайней мере теоретически, на практике численность группы бывает гораздо меньше), которые возглавляются жрицей или жрецом. Они отмечают крупные языческие праздники, особенно канун первого мая и Хэллоуин. В эти дни они танцуют вокруг костров и прыгают через них, как это делали язычники в день Бельтана и Самхайна. Это является подражательной магией, направленной на то, чтобы способствовать и усилить активность солнца, источника жизни на земле. В качестве опознавательных знаков ведьмы носят различные подвязки, а некоторые группы осуществляют свои ритуалы в обнаженном виде.
Божествами ведьм являются бог и богиня, символизирующие великие силы и ритмы природы. Бог — Люцифер, носитель света, и Кернунн, рогатый бог. Богиня — возвращенная на свой классический пьедестал Диана, или Артемида, или Иштар, имеющая много имен, царица небес и мать всего живого. Ведьмы утверждают, что их богиня спускалась в преисподнюю, где совокуплялась с их Господином (версия мифа о Персефоне, греческой владычице подземного мира и богини плодородия и урожая).
Современное движение ведьм было отмечено публикацией книги Маргарет Муррей «Культ ведьм в западной Европе», которая вышла в свет в 1921 году. После ее появления начали организовываться небольшие группы с целью возвращения к жизни «древней религии». Однако лишь к 1950-м годам движение стало набирать силу. К 1970-м оно уже имело тысячи сторонников в Англии и Соединенных Штатах.
Вдохновителем этого движения стал отставной таможенный офицер Джеральд Гарднер, который большую часть своей жизни провел на Дальнем Востоке. Он вернулся в Англию в 1937 году. В то время ему было немного за пятьдесят, он испытывал интерес к магии, фольклору и ритуалам бичевания. Познакомившись с группой гемпширских ведьм, находившихся под влиянием книги Муррей, он с энтузиазмом воспринял их культ.
Гарднер был членом оккультного ордена Кроули и уговорил Великого Зверя создать пышные ведьминские ритуалы для его группы. Кроули сочувственно отнесся к тому, что ему казалось популяризацией его собственного дела, Он написал «Книгу теней», в которой описываются ритуалы, используемые ныне большинством ведьм.
В 1954 году Гарднер опубликовал свою книгу «Ведьмовство сегодня». На нее откликнулось много женщин, желающих стать ведьмами, и он организовал из них много новых групп. Американцы перевезли этот культ через Атлантику, он распространился во Франции и в Германии.
После смерти Гарднера в J964 году появилось много желающих возглавить движение, но группы занимали крайне независимые позиции, завидуя друг другу, каждая стремилась идти собственным путем. Некоторые группы отказались от сексуальных обрядов, приправленных бичеванием, которое доставляло удовольствие Гарднеру. Другие начали в полном объеме практиковать церемониальную магию, почерпнув ее ритуалы из «Золотой Зари». Интерес средств массовой информации помогает движению привлекать новых членов, которых соблазняет антихристианская и антиматериалистическая направленность культа, а также надежда на обретение признания, влияния и статуса, которых им не удалось добиться более традиционными средствами.

3. Черная месса

          Отче наш, бывший на небесах…
          Сатанистская молитва

      Месса — главная церемония католической церкви, основанная самим Христом и почитавшаяся его последователями в течение многих веков. Протестантские службы также основываются на мессе, хотя и отличаются по ряду существенных положений. В силу святого происхождения и длительной священной традиции месса зачастую копировалась, причем отнюдь не всегда с богохульными намерениями. Алхимики создавали ее алхимические версии. Алистер Кроули написал собственную мессу Гностической католической церкви, а также мессу феникса, которая должна была произноситься магом ежедневно на заходе солнца. Церемониал собраний «гитлерюгенда» напоминал по форме христианскую службу: нацистский флаг занимал почетное место святых даров, а цитаты из «Майн кампф» или речей Гитлера заменяли Евангелие, послания апостолов и символ веры.

Уже во II веке н. э. святой Иреней обвинял учителя-гностика Марка, «адепта магических обманов», в искажении мессы и приспособлении ее для поклоненпя не христианскому Богу, а иному божеству. Он делал вид, что освящает чаши с вином, «надолго растягивая свои заклинания, пытаясь придать вину красноватый и багряный оттенок, будто благодаря его заклинаниям Харизма (Благодать — название божественного Промысла), превышающая все сущее, должна была пролить свою кровь в эту чашу, и присутствующие должны были испить из нее и возликовать, так как Харизма, вызванная магом, должна была втечь в них».
И древние оккультисты и современные, христиане и нехристиане — все соглашались с тем, что месса является магическим ритуалом огромной силы. «Высокая месса, — говорит Сирил Скотт, — есть форма церемониальной магии, оказывающая определенное воздействие на внутренние планы…» Это — «канал, через который Господь Иисус и Учитель Мира вливают свою духовную силу». Эта высокая оценка мессы связана с тем, что, по своей сути, она представляется магической церемонией. Во время мессы посредством магических методов достигаются магические результаты. Обычные физические предметы — хлеб и вино превращаются в божественные, и верующий поглощает божественное, сливаясь с ним воедино.
Трансформация хлеба и вина в тело и кровь Христа осуществляется с помощью магического использования речи, в результате произнесения заряженных энергией слов. Согласно «Католической энциклопедии», эта метаморфоза «осуществляется силой слов «освящения», произносимых священником, принимающим на себя роль Христа и осуществляющим те же церемонии, что и Христос на «Тайной Вечере». На латыни эти слова звучат следующим образом — «Hos est enim corpus meum» («сие есть Тело мое») и «Hie est enim calix sanguinis mei» («Сие есть кровь Моя Нового завета»). При этом необходимы определенные сопровождающие действия: слова должны произноситься священником, посвященным в духовный сан, в если он будет произносить их от своего лица, не перевоплощаясь в Христа, они будут недейственны. Однако эти слова не были произнесены самим Иисусом, так как тот не говорил на латыни. С точки зрения магов, мощный магический заряд получен этими словами в результате их многовекового использования. Католики придерживаются аналогичной точки зрения, это подтверждается тем, что в 1963 году Эйкуменический Совет проголосовал за то, чтобы месса произносилась на местных наречиях, оставив за латынью лишь «определенную словесную формулу, существенную для священнодействия».
Оккультное значение мессы усиливается тем фактом, что сами римские католики использовали ее в разнообразных магических целях. «Гелазийский Сакраментарий», содержащий римские документы VI века, сообщает, что мессы использовались для привлечения хорошей погоды, дождя, обретения детей, охраны скота от болезней, для возвращения здоровья больному и препровождения мертвых в Божью обитель. В 858 году папа Никола I осудил использование Судных месс для признания обвиняемого виновным или невиновным. Священник давал ему причастие, говоря: «Да докажет Тело и Кровь Нашего Господа Иисуса Христа твою виновность или невиновность сегодня». В средние века, да и по сей день принято произносить мессу над сельскохозяйственными орудиями труда, чтобы они стали производительнее.
Предрассудочное применение мессы или священных предметов, освященных священником или самим фактом их использования во время мессы или другой церковной службы (особенно освященного причастия, являющегося телом Христа), иногда доходило до смешного. Демонолог XVI века Джон Вир описывает, как немецкий священник произносил мессу на животе молодой монахини, чтобы излечить ее от одержимости. Доминиканский священник пытался изгнать демона из девочки, прикасаясь к ее горлу сосудом с причастиями, а одержимая дьяволом корова лечилась им при помощи закапывания на пастбище части рясы, в которой священник служил мессу. Вир также упоминает о современном ему методе ловли вампиров. С первых трех лопат при закапывании могилы бралась земля, затем она освящалась священником во время мессы и клалась под порог церкви. Если в церкви находился вампир, то он уже не мог выйти наружу, так как не мог пересечь этот освященный барьер.
Из вышеизложенного следует, что месса содержала в себе внутреннюю силу, которая могла применяться в разных областях. Это мнение усугубляется уверенностью католиков в том, что месса не теряет своей действенности, даже если произносится греховным священником (так как он произносит ее не от своего лица, а от лица Христа). Церемония и связанные с ней предметы обладали собственной магической силой, не имевшей отношения ни к духовному состоянию тех, кто ими пользовался, ни к целям, ради которых они применялись. Использование мессы в белой магии постепенно перешло и в магию черную.
В 694 году муниципалитет Толедо осудил священников, служивших поминальную мессу и упоминавших при этом живую жертву, которую таким образом намеревались убить. Целомудренный стих «Requiem aeternam dona ei, Domine» («Дай ему вечный покой, о Господи») должен был превратить мессу в смертоносный удар. Муниципалитет приговорил к изгнанию и кощунствовавшего священника и лицо, уплатившее ему за это. Жиральд Камбренсийский, умерший, вероятно, в 1220 году, рассказывал, что некоторые священники из его современников, десять раз подряд служили заупокойную службу над своими противниками в надежде, что те скончаются на десятый день или вскоре после этого. Другие произносили мессу над восковой фигуркой жертвы, которую клали на алтарь и проклинали.
В 1500 году епископ Кембрийский поссорился со своим кафедральным каноником. Настоятель и каноники начали вставлять в мессу угрожающие и обличающие отрывки из Ветхого завета, которые произносились священником, когда он находился спиной к алтарю, а хор отвечал ему пением. Епископ обратился в Парижский университет, заявив, что это является своеобразном ворожбой против него.
Отличить черную магию от белой не всегда просто. Римский судья над ведьмами Павел Грилландус, писавший около 1525 года, утверждает, что произносить мессу с целью выяснения, любит ли один человек другого, не является кощунственным, поскольку это является обращением к Богу за знанием, которым тот обладает. Если месса направлена на вызывание любви в другом, это также не является ересью, поскольку Господь велел любить друг друга. Но если с этими же целями месса произносится для получения помощи Дьявола, тогда это — ересь. Далее он рассказывает историю об испанском священнике, который складывал разнообразные молитвы и обращался к Господу, чтобы тот обратил к нему сердца четырех монахинь и заставил их покориться его любви. Священник платил нескольким необразованным монахам, чтобы те включали эти молитвы в текст мессы. Однако это было сочтено незначительным грехом, и священник был всего лишь выслан из Рима. Грилландус также сообщает, что произносить заупокойную службу по живым является преступлением, но не ересью, и что священники, пользующиеся освященным причастием в целях колдовства, должны быть наказаны как колдуны.
Длинный ритуал, описанный в трактате Гонория и направленный на вызов духов Тьмы с целью усиления или защиты мага, во многом опирается на мессу. Маг, вероятно, одновременно являвшийся рукоположенным священником, произносит мессу Святого Духа в полночь в первый понедельник месяца. Эта месса служилась в Троицу, и считалось, что после нее ученики обретали дар говорить на многих языках. Так что, вероятно, эта месса была направлена на то, чтобы сообщить магу способность вдохновенно говорить. Освятив причастие, маг берет его в левую руку, встает на колени и просит помощи у Христа: «Дай твоему недостойному слуге, что держит Твое живое Тело в своих руках, силу использовать данную ему власть против некоторых духов».
На восходе солнца маг берет черного петуха, убивает его, вырывает у него глаза, сердце и язык, высушивает их на солнце и перемалывает в порошок. Останки закапываются в потаенном месте. На следующий день на рассвете маг исполняет Ангельскую мессу, которая входит в канон службы Явления Святого Михаила, великого противника Сатаны, что, следовательно, должно укрепить защиту мага. На алтарь нужно положить одно из перьев черного петуха: его надо заострить, окунуть в освященное вино и написать на бумаге определенные магические буквы, которые, вероятно, в дальнейшем обеспечат магу защиту. Часть освященного причастия нужно держать при себе, обернув его в фиолетовый шелк.
Два дня спустя в полночь маг зажигает свечу из желтого воска и произносит 77-й псалом «Внимай, народ мой, закону моему». Затем он произносит заупокойную службу, прося Бога избавить его от страха перед адом и заставить демонов повиноваться ему. Он гасит свечу и на рассвете перерезает горло молодому барашку. На его шкуру высыпаются истолченные органы петуха, и из нее делается пергамент. Труп сжигается в сопровождении молитв, в которых маг сравнивает убитого агнца с Христом.
«Закланный Агнец, да будь столпом силы против демонов! Убиенный Агнец, дай мне власть над силами Тьмы! Жертвенный Агнец, дай мне сил покорить непокорных духов! Да будет так!»
Нарисовав па пергаменте сложные магические знаки и прочитав псалмы, маг, наконец, произносит еще одну заупокойную службу, в которую включает 72 великих имени власти, после чего он переходит к вызову духов. Мы встречаемся с необычной смесью набожности и колдовства, однако для автора трактата все эти предварительные процедуры были источником сил, которые он мог использовать в собственных целях.
Месса и причастие использовались в самых разнообразных видах колдовства. Священникам постоянно внушалось, что они должны хранить причастия, вино и священные сосуды под запором, дабы воспрепятствовать их краже и дальнейшему использованию в магических целях или для изготовления яда. Однако кража причастий продолжает тревожить церкви и по сей день. «Malleus Maleficarum» сообщает, что ведьмы «изготавливают орудия колдовства из причастия и священных церковных предметов или других объектов, посвященных Господу», а иногда они «кладут восковые изображения под покрывало алтаря, макают нитки в святой елей или опускают их в какой-нибудь другой освященный предмет». Священные вещи обладают магической силой, но «находятся и такие, кто с целью осуществления своих злых чар и заговоров бьет и пинает распятие, изрыгает нечестивейшие оскорбления в адрес достославной Девы Марии, делая гнуснейшие намеки на происхождение нашего Спасителя из ее непорочного чрева». Извращенное удовольствие, получаемое от богохульства и генерирующее собственные силовые потоки кощунства, стало характерным признаком Черной мессы.
Когда стало известно, что месса могла использоваться в целях черной магии, возникло естественное предположение, что ведьмы и колдуны рассматривают мессу как службу Дьяволу. Возможно, так оно и было. Ведьма, подвергнутая суду в 1594 году в Южной Франции, описывала мессу, служившуюся на шабаше накануне дня Святого Иоанна, она проводилась в поле в присутствии шестидесяти человек. Священник был одет в черную ризу без креста, и ему прислуживали две женщины. В том месте, где после освящения причастие должно было быть поднято, он поднял над головой кусок черной репы, и все закричали: «Господин, помоги нам». Луи Гофриди, задушенный и сожженный за околдовывание Мадлен де Демандол и еще одной монахини из Экса, в 1611 году признался, что он как глава синагоги и помощник Люцифера служил мессу на шабашах и обрызгивал ведьм освященным вином, во время чего они кричали: «Sanguis eius super nos et filios nostros» — «Да будет его кровь на нас и наших детях».
Ходили рассказы о мессах, на которых использовались черные причастия, а при их освящении раздавались насмешливые крики «Вельзевул! Вельзевул!», вместо вина на них употреблялась вода или моча. Причастие было треугольной или шестиугольной формы обычно черного, а иногда и кроваво- красного цвета. Священник был одет в ризу — верхнюю одежду без рукавов, используемую при службе, — которая могла быть коричневого цвета с вышитыми на ней фигурами свиньи и обнаженной женщины, или ярко-красной с зелеными вставками, на которых изображался медведь и ласка, поедающие причастие, или бордовокрасной с треугольником на спине, на котором был изображен черный козел с серебряными рогами. Иногда сам Козел произносил мессу, читая по переплетенному в волчью шкуру служебнику с красными, белыми и черными страницами.
Согласно Пьеру Де Ланкре, Дьявол произносил мессу, выпуская из нее исповедь и Аллилуйю. Он быстро тараторил текст до того места, где начинают собираться пожертвования. Ему подносили хлеб, яйца и деньги. После этого Дьявол читал проповедь и поднимал черное причастие, на котором был оттиснут его собственный символ, а не символ Христа. Он говорил: «Это есть мое тело», поднимал причастие и насаживал его на свой рог. В этот момент начинали кричать — «Aquerra Goity, Aquerra Beyty, Aquerra Goity, Aquerra Beyty», «Козел вверху, Козел внизу, Козел вверху, Козел внизу». После чего все образовывали у алтаря крест или полукруг и простирались ниц на земле. Каждому давался кусок причастия, «две пригоршни адского зелья и напиток, обладавший таким отвратительным запахом, что его едва можно было проглотить, к тому же он был холодным как лед». После этого Дьявол совокуплялся с ними, и начиналась безумная оргия.
Очевидно, что месса ведьм являлась не только пародией на христианскую службу, но и ее адаптацией для поклонения их собственному богу. Черное причастие с символом Дьявола мистически являлось его плотью — «Это есть тело мое» — и когда он поднимал его, они восторженно принимались кричать. Похоже, ведьмы сохранили древнюю традицию причащения и хлебом, и вином, что было отменено католиками и позднее восстановлено протестантами. Они отменили исповедь, поскольку не признавали христианских представлений о греховности, и Аллилуйю, так как этот клич выражает хвалу христианскому Богу. Они соединялись со своим господином, причащаясь его телом и кровью, а затем и в половом акте. Вероятно, они испытывали несказанное удовольствие от кощунственного попрания христианской церемонии, и это лишь увеличивало экстаз оргии.
Та же извращенная смесь святотатства и чувственности встречается в исповеди Мадлен Бавон, монахини из монастыря Лувьер в Нормандии. Трудно сказать, что в ее автобиографии, написанной в тюрьме, истинно, она просит читателей самим разобраться, что в ней реальность, а что — вымысел. Она постриглась в монахини в 1625 году, после того как ее соблазнил священник, ей было 18 лет. Настоятелем монастыря в это время был отец Пьер Давид, считавший, что поклоняться Господу нужно в обнаженном виде, как Адам, что верующий, преисполненный Святого Духа, не способен на грех, и что любой поступок является праведным, если он осуществляется в состоянии внутренней преданности. В знак нищеты и покорности монахини являлись на мессу в разодранных одеждах, а самые святые, согласно Мадлен, ходили обнаженными и в церковь, и в сад, и в таком же виде танцевали перед отцом Давидом. Ее саму принуждали к тому, чтобы принимать причастие с обнаженной грудью, которую настоятель непристойно гладил. Он также учил монахинь ублажать друг друга, за чем следил лично, и пользоваться искусственным фаллосом.
В 1628 году капелланами стали отец Матурин Пикар и отец Томас Булле. Они довели практику отца Давида до границ истинного сатанизма. Пикар насиловал Мадлен и других монахинь, «заставляя их совершать всякие непотребства». Раз или два в неделю Мадлен впадала в состояние «транса или экстаза» и в сопровождении Пикара, Булле, других священников, трех или четырех монахинь и нескольких посторонних отправлялась на сборище ведьм в дом неподалеку от монастыря. Некоторые из них были одеты в звериные костюмы. Собрания проводились в длинной узкой комнате с алтарем, на котором стояли свечи. Священники служили мессу, используя кроваво-красное причастие и читая по богохульной книге, состоявшей из проклятий христианству. Верующие пировали, дважды ими употреблялась в пищу жареная человечина, после чего начиналась безумная оргия, во время которой женщины отдавались священникам, а после смерти отца Давида и его духу.
Сатанинская ненависть к христианству достигла необузданного разгула. Освященные причастия сжигались, а освященное вино с презрением выливалось на пол. На одно из собраний было принесено небольшое распятие, причастия были прибиты к фигуре Христа, и присутствовавшие пронзали их ножами. Одна из женщин принесла своего новорожденного младенца — тот был заживо распят на деревянном кресте, руки и ноги его прибивались гвоздями через освященные причастия.
Эти собрания продолжались до 1642 года, когда умер Пикар. Многих монахинь охватили истерические приступы и конвульсии, которые были отнесены за счет их одержимости Дьяволом. В 1647 году, после длительного расследования, Булле был заживо сожжен. С ним же был сожжен труп Пикара, эксгумированный с этой целью. Мадлен Бавон скончалась в тюрьме в том же году в возрасте сорока лет после нескольких неудачных попыток самоубийства.
Тридцать лет спустя во Франции вспыхнула новая волна сатанизма. Между 1673 и 1680 годами по меньшей мере пятьдесят священников были казнены и посажены в тюрьмы за святотатства. Было доказано, что отец Даво произносил Черную мессу над обнаженным женским телом, а, кроме того, пользовался мессой в целях колдовства, помещая под алтарь списки тех, кого намеревался убить или чью любовь хотел привлечь. Отец Турне был осужден за произнесение текста мессы над телом забеременевшей от него девушки, с намерением вызвать у нее выкидыш. Девушка умерла от страха. Отец Лемегнан был осужден на пожизненное заточение за убийство двух детей, которых он разорвал на куски во время службы. Кроме того, он пользовался мессой, чтобы отыскивать клады. Во время крещения ребенка святым елеем отец Коттон задушил его и принес в жертву Дьяволу. Отец Жерар был обвинен в том, что во время произнесения мессы вместо алтаря пользовался телом девушки, с которой и совокупился.
Многие кощунствовавшие священники были арестованы в результате деятельности особого суда, организованного Людовиком XIV в 1679 году. Этот суд должен был рассмотреть случаи отравлений, в том числе и среди французской знати. Заседания суда проводились в тайне, и его решение не подлежало пересмотру. Заседания шли в задрапированной черным комнате при зажженных свечах и назывались Chambre Ardence или Жгучий Суд. Расследования, возглавляемые Николя де ла Рейми, комиссаром полиции Парижа, не ограничились случаями отравлении, и вскоре добрались до колдовства. Самые скептические из современных писателей полагают, что в сообщениях де ла Рейми есть большая доля правды.
Расследования вывели на вдову по имени Катрин Дешене, известную под именем Ла Вуазан, которая занималась предсказанием будущего и, как предполагалось, делала аборты. Выяснилось, что Ла Вуазан снабжала дам высшего света ядами, посвящала их в заговоры и другие церемонии черной магии. При обыске в ее доме было обнаружено странное святилище. Стены его были задрапированы черным, а за алтарем был черный занавес с вышитым на нем белым крестом. На алтаре лежал матрас, покрытый черной материей, а на нем стояли черные свечи, был обнаружен и очаг, в котором, по-видимому, сжигались трупы детей, приносимых в жертву во время Черной мессы. Там же находились магические книги и свечи, изготовленные из человеческого жира. Ла Вуазан была заживо сожжена в феврале 1680 года, а в октябре король прекратил заседания Жгучего Суда, возможно, в связи с тем, что подозрения пали на его любовницу мадам де Монтеспан. Однако, с ведома короля, де ла Рейми тайно продолжал свои расследования до июня 1682 года.
Прекрасная и обворожительная Франсуаза-Афина маркиза де Монтеспан. родившаяся в 1641 году, стала фрейлиной королевы и в 1667 году, когда она впервые обратилась за советом к Ла Вуазан, привлекла внимание Людовика XIV. Она хотела отдалить короля и от королевы, и от его тогдашней любовницы герцогини де ла Вальер и самой стать его возлюбленной, а со временем, женой. Ла Вуазан наняла священника, отца Мариетта, который отслужил специальную мессу, чтобы помочь де Монтеспан в ее устремлениях. Маркиза стояла на коленях, а он держал Евангелие над ее склоненной головой, произнося заклинание: «… и пусть королева остается бесплодной, чтобы король оставил ее постель и возлег со мной, чтобы он давал мне все, что бы я ни попросила для себя и для своих родственников… и чтобы чувства его удвоились по сравнению с тем, что было в прошлом, пусть король покинет ла Вальер и больше не смотрит на нее; а разведясь с королевой, пусть он женится на мне». Эта церемония повторялась дважды, второй раз она проходила в церкви. У двух голубей были вырваны сердца, положены на алтарь и освящены во имя короля и де Монтеспан. (Голубь — птица страсти, являющаяся священной и в культе Христа, и в культе Венеры.) В этом же году де Монтеспан стала любовницей Людовика XIV.
Однако де Монтеспан не была уверена в привязанности короля и вновь обратилась за помощью к Ла Вуазан. Было отслужено еще несколько месс, а на алтарь возлагались любовные амулеты, которые благословлял священник. Амулеты эти состояли из растертых в порошок кротов, крови летучих мышей и испанских мушек. После службы фаворитка забирала порошки и подмешивала их в пищу короля.
В 1673 году положению де Монтеспан возникла серьезная угроза. Для того чтобы противостоять напасти, Ла Вуазан призвала страшного и зловещего аббата Гибурга. Гибургу в то время было шестьдесят с лишним. Высокий массивный старик, страдавший косоглазием, его распухшее чувственное лицо было изборождено синими жилами. Он отслужил три мессы, алтарем при которых было обнаженное тело де Монтеспан. При подношении даров он перерезал горло ребенку. Кровь ребенка была собрана в дароносицу, смешана с мукой, и из этого теста приготовили причастие. Когда причастие было освящено, сама де Монтеспан или Гибург от ее имени произнесли следующее заклинание:
«Астарот, Асмодей и дружественные князья, я призываю вас принять в жертву этого ребенка, которого я подношу вам с просьбой, чтобы король и дофин продолжали дружить со мной, чтобы меня почитали принцы и принцессы двора и чтобы король не отказывал ни в одной моей просьбе, как для блага моих родственников, так и вассалов».
Де Монтеспан забрала с собой освященное причастие и немного младенческой крови, чтобы подмешать их в пищу короля.
Но все же она не могла успокоиться, и в 1676 году, когда в Париже поднялись волнения в связи с исчезновением детей, Гибург был призван снова. Церемония была трижды повторена в часовне Ла Вуазан, в первый раз алтарем служило тело де Монтеспан, во второй и третий — самой Ла Вуазан. Дочь Ла Вуазан, Маргарита описала подобные мессы, на которых ей доводилось присутствовать. Женщина, заказывавшая мессу, ложилась на матрас на алтарь, согнув ноги или свесив их вниз, голову она клала на подушку, а в скрещенных руках держала черные свечи. На грудь женщине клали салфетку с вышитым крестом, а дароносицу ставили на живот. При подношении даров ребенку перерезалось горло, а причастие освящалось над гениталиями женщины. «Всякий раз, когда священник должен был целовать алтарь, — сообщала Маргарита, — он целовал ее тело и причастие, лежавшее над гениталиями, внутрь которых он также запихивал часть причастия. В конце мессы священник входил (inibat) в женщину и, опустив руки в дароносицу, промывал ее гениталии».
Однако ритуал не возымел действия, и в 1679 году взбешенная страстью короля к другой женщине де Монтеспан прибегла к магии по вызову смерти. Гибург отслужил заупокойную службу на имя короля и произнес заклинания против его жизни. За этим также не последовало никаких результатов, и тогда был составлен заговор, чтобы отравить короля, однако он провалился, так как в марте 1679 года Ла Вуазан была арестована. Против мадам де Монтеспан формально обвинения не было выдвинуто, и до дня ее ухода от двора в 1691 году король, вероятно, опасавшийся скандала, обходился с ней учтиво, но холодно. Мадам де Монтеспан стала чрезвычайно набожной, вела аскетический образ жизни и занималась благодеяниями. Она умерла в 1707 году. Гибург был заточен в замок Безансон, где до дня своей смерти провел три года прикованным к стене.
Был ли Гибург сознательным сатанистом, не ясно, хотя это представляется весьма вероятным. Его любовная месса, вероятно, была направлена на то, чтобы вызвать любовь и желание магической силой ортодоксальной службы, и не осуществлялась с целью поклонения Сатане. Однако использование черных свечей, черпая драпировка часовни, заклинания демонам Астароту и Асмодею, принесение им в жертву ребенка, десакрализация причастия и соединение набожности с чувственностью сближают эту церемонию с Черной мессой, превращая ее в ритуал поклонения Дьяволу.
Сообщения XVIII—XIX веков о сатанинских мессах, кощунственных оргиях и извращениях изобилуют такими подробностями, которые не поддаются пересказу: дьяволопоклонники, сексуальным образом оскорбляющие изображения Христа и Девы Марии, или большие освященные причастия с отверстием посередине; священники, следующие католическому обряду, но заменяющие слово «Бог» на «Сатану» и «добро» на «зло». Отрывки мессы, как и христианские молитвы, читаются задом наперед как в сатанистской версии «Отче наш, бывший на небесах»… «Да совершится воля твоя на небе, как и на земле… Да введи нас в искушение и не избавляй нас от греха». Этим преследуется двоякая цель — принизить христианскую службу и, как ритуал мощной религиозной и магической силы, трансформировать ее в прославление Дьявола. То же относится к причастию и вину Дьявола, которые, по некоторым сообщениям, изготавливались из экскрементов, менструальной крови или мужского семени, или смазывались семенем или калом, перед тем как попасть во рты дьяволопоклонников, ибо Дьявол есть властелин тела в противоположность душе, и плодовитости в противоположность духовности. То, что «тело и кровь» бога оказывались продуктами деятельности человеческого организма, возможно, тоже связано с магической доктриной о потенциальной божественности человека.
Самым серьезным авторитетом по сатанинскому ритуалу в наше время считается Ж. — К. Гюисманс. Неизвестно, присутствовал ли он лично на Черных мессах, но вполне возможно, что и присутствовал. Гюисманс описал мессу в своем романе «La bas», опубликованном в 1891 году. Его герой Дюрталь попадает в полуподвальную темную часовню, расположенную в частном доме. Она освещена лампадами, свисающими с бронзовых канделябров с розовыми. стеклянными подвесками. Над алтарем расположено изображение «распутного Христа», чье дикое лицо «искажено порочной усмешкой». На алтаре стоят черные свечи. Вместо ладана сжигаются рута, мирт, сушеный паслен, белена и обладающий мощным наркотическим действием дурман. Прислужники и псаломщики — гомосексуалисты, одетые в красные рясы. Текст мессы произносится престарелым и распутным священником каноником Докре, облаченным в темно- красную ризу на голое тело и красный колпак с двумя рогами, сделанными из свернутой ткани.
Докре начинает службу, хор мальчиков поет ему в ответ, а верующие берут кадила и глубоко вдыхают одурманивающие испарения. Встав на колени перед алтарем, Докре приветствует Сатану как истинного Бога, справедливого Бога, покровителя убийц, распределителя плодов преступлений, творца роскошных грехов и великих пороков, спасителя побежденных, сюзерена негодующих, хранителя ненависти и оскорблений, надежду мужественности, царя обездоленных, Сына, которому предстоит повергнуть недостойного Отца. Он призывает Дьявола даровать своим почитателям славу, богатство и власть. Затем он проклинает отвратительного Христа, самозванца и лгуна, который должен был искупить грехи человечества и не сделал этого, который должен был прийти во славе и не пришел, который должен был иступить в борьбу с Отцом за человека и не вступил. Он провозглашает, что силой своего священного сана он заставит этого никчемного царя и трусливого Бога снизойти в причастие, чтобы быть наказанным посредством надругания над его телом.
Пока верующие безумствуют и истерически кричат, Докре в состоянии оргазма освящает и оскверняет причастие, после чего бросает его на пол. Сатанисты рвут его на части и пожирают. Потрясенный и возмущенный Дюрталь наблюдает за Докре, который, «кипя от бешенства, жует и вынимает изо рта святое причастие, рвет его на части и раздает женщинам, которые воя бросают их под ноги или сбивают друг друга с ног, пытаясь овладеть и надругаться над ними». Затем начинается невообразимая оргия, и Дюрталь, которого тошнит от этого, удаляется.
Это описание основано на сатанистском убеждении, встречающемся также и в ведьмовстве, что Христос является ложным богом, благополучно пребывающим на небесах, где ему нет никакого дела до человечества. Это убеждение перекликается со старым утверждением гностиков, что Бог далеко и не имеет связей с людьми, находящимися под властью Дьявола Христианство есть обман, шарлатанство, а церковники — его торгаши и барышники.
Прообразом каноника Докре был отец Луи ван Хекк, капеллан церкви Святой Крови в Бруже. Гюисманс считал, что ван Хекк был сатанистом и что он заманивал молодых людей, совращал их и посвящал в мистерии черной магии. Говорят, что на пятках у него были вытатуированы кресты, поэтому он постоянно попирал символ Христа. Иногда по ночам ван Хекка охватывал страх, он принимался истошно кричать, зажигал в доме все лампы и, только после этого придя в себя, изрыгал дьявольские проклятия и совершал страшные богохульства над освященными причастиями. Аббат Булле, которым Гюисманс восхищался, появляется, в его романе в роли привлекательного доктора Иоганнеса.
Черная месса чаще встречается в художественных произведениях, чем в реальной жизни, однако о ней существует разрозненные фактические сведения. В 1889 году «Le Tatim» опубликовала статью одного журналиста, сомневавшегося в существовании сатанистской мессы и приглашенного на оную. Он был доставлен на место с завязанными глазами, а когда повязку сняли, то обнаружил себя в темной комнате со стенами, расписанными эротическими сюжетами. На алтаре, окруженном шестью черными свечами, находилось изображение козла, попирающего распятие. Священник был облачен в красные одежды, а верующие — пятьдесят мужчин и женщин — распевали гимны. Месса велась над обнаженной женщиной, лежащей на алтаре. Черные причастии были освящены и съедены верующими, после чего церемония перешла в оргию. «Le Tatin» подтверждала, что журналист действительно присутствовал на этом собрании, но дальнейшие подробности рассказывать отказался.
В 1895 году сатанинская часовня была обнаружена во дворце Борджия в Риме. Стены часовни были задрапированы черным и красным, а за алтарем находился гобелен «Люцифер Побеждающий». На алтаре стояли свечи и изображение Сатаны. Часовня была уставлена роскошными креслами и столиками для молитв малинового цвета с золотом. Освещалась часовня электричеством, свет лился с потолка из огромного глаза.
Вильям Сибрук, коллекционер оккультных практик, в 1940 году писал, что видел Черные мессы в Лондоне, Париже, Лионе и Нью-Йорке. Месса читается отлученным священником, а псаломщицей ему служт проститутка в красном платье. На алтаре перед перевернутым распятием лежит обнаженная женщина, предпочтительнее девственница. Дароносица устанавливается между ее грудей, и тело ее поливается вином. После освящения причастие не поднимается, а опускается и оскверняется.
В 1942 году испанский писатель Хулио Каро Баройя получил сведения о происшествии, имевшем место среди испанских басков. Шесть мужчин и три женщины собрались на ферме и после обильного пиршества разделись донага. Они разогрели котел с супом и заживо сварили в нем кота. Затем они выпили суп, произнося заклятия между глотками, а потом сделали дощатый алтарь и отслужили пародийную мессу, вместо причастия отрезая куски колбасы. В течение этого ритуала женщины подвергались обильным ласкам со стороны мужчин.
В 1950-х годах встречались сообщения о Черных мессах в Италии, а в 1963 году многочисленные случаи черной магии наводнили Англию. Алтарь церкви в Сассоксе пришлось заново освящать после того, как там видели четверых мужчин, совершавших в церкви странные ритуалы и, вероятно, пытавшихся вызвать злых духов. Считалось, что Черная месса была отслужена в церкви Святой Марии в Бедфордшире. Вероятно, там была задействована и некромантия, так как было обнаружено шесть вскрытых женских захоронений, а в церкви был найден скелет.
«Когда кто-либо умышленно вызывает Дьявола при помощи соответствующих церемоний, он приходит в видимой форме», — говорит Элифас Леви. Но Дьявол Леви не является существом, независимым от человека, он является проявленным воображением мага. В мире не так уж много убежденных сатанистов, и для большинства современных магов врага христианства не существует. Согласно оккультной теории, внутри и за пределами мага существуют силы, традиционно называемые злыми, однако абсолютно злой бог так же непредставим, как и абсолютно благой. Истинный Бог, Единый, соединяет в себе все, все благо и все зло, примиряя противоположности.
Для магов «добро и зло вращаются в колесе, которое едино». У монеты есть две стороны, отличные и противоположные, однако они являются двумя аспектами единого целого. В своем стремлении стать целостным человеком, то есть Богом, маг пытается испытать и овладеть всем, какие бы традиционные наименования это ни носило. Пока маг не достигнет этого, завершив Великий Труд, он не может размышлять об истине, скрывающейся за наименованиями, ибо, как сказал змий в Эдеме, познание добра и зла принадлежит божественному. Большинство магов порицают сатанизм так же резко, как и христиане. Но там, где церковь, первой оживившая Дьявола, осуждает поклонение ему как поклонение злу, маги презирают его за неспособность осмыслить истинную природу Вселенной.
Хорош тем, что имеет удобный по интерфейсу форум ко всем публикациям,
что позволяет всем желающим их обсуждать и получать ответы от хозяина раздела.

Copyright © Кончеев (e-mail:  koncheev@ya.ru), 2016