КОЕ-ЧТО ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ
https://swamijonathan.livejournal.com/34801.html
swamijonathan 31 января 2023, 15:23
Как хорошо известно из соответствующей литературы (в
качестве хорошего примера можно привести ВАЛИС и Экзегезу
Филиппа Дика, да и с живыми людьми Всевидящее Око не прочь
перекинуться парой слов - тут можно вспомнить отца Мафусаила с
его мечтой о Баден-Бадене) наш Творец любит не только диалоги
своих созданий, но и откровенный разговор по душам с самим собой
(как, я надеюсь, большинство из моих читателей).
С недавних пор, я и сам попал в число участников
божественных монологов (ну - я - это сильно сказано, от меня там
только - разве что - недоумённая улыбка чеширского кота).
В принципе можно сформулировать и критерий (типа проверки
на вшивость будущей сценической плошадки), необходимый,
чтобы поприсутствовать при сём симпозионе - способность
формы выдерживать потенциально бесконечные процессы,
запускающиеся в этой форме.
А самый важный из них - осознавание своего бесконечного
одиночества.
(и в этом принципиальной отличие от того, что называют
контактерством - на небольшое время (по моим подсчетам примерно
равное времени, необходимой для хорошей выпивки) становишься
Всевидящим оком ты сам (аквариум с золотой рыбкой похоже
больше не задействуется, в связи с тревожной экологической,
экономической и общегуманитарной обстановкой).
Не зря ведь Шекспир (а может не Шекспир, но тоже
несомненно хороший человек) сказал в черновиках к "Антонию и
Клеопатре" - наш мир — виртуальный театр одного актёра.
Всех божественных тайн, по понятным причинам, раскрывать
здесь не буду.
Но ... могу ответить на вопрос, волнующий многих
присутствующих здесь дам - почему все вокруг такие неосознанные?
- А чтобы мне видеть более интересные сны, детка.
Тоже не нравится такой ответ, not a problem, создавайте другой
мир.
Лично я этим собираюсь заняться в самой ближайшее время.
А пока - коротаю время - в ожидании божественного
сперматозоида.
ОДИНОЧЕСТВО
То, что Вы читаете этот текст не означает, что его кто-то
написал. Но нельзя сказать, что его написал тот, кто читает.
Появление творения — есть загадка, неподвластная разуму
твари вследствие ее онтологической ограниченности.
Любое общение, хоть и с самим собой, есть эмпирическое
действие, подразумевающее неисследимое многообразие
эмпирического опыта. Тем самым эмпирический опыт может быть
любым, но он не может быть «Началом Начал».
Попытаюсь пояснить. «Осознование своего бесконечного
одиночества» — не является переживанием Творца, а, уж, тем более
Начала Начал. Это — все то же старое доброе действие старушки
Майи.
Напомню мудрую мысль Скота Эриугены. «Бог не знает о себе,
что он есть, потому что он не есть никакое «что».
Бесконечное одиночество — есть последний предел, до
которого может дойти сотворенное существо. Это его высшая и
окончательная истина. Но надо подчеркнуть, что это переживание
имманентно и латентно содержится в большинстве событий,
считающихся для тех, кто пережил их, крайне важными
просветлением, пробуждением, освобождением, гностическим
окончательным постижением и т.п. Эти тоже эмпирические
состояния сопряжены с плотным пребыванием в эмпирическом
мире, а потому прямого осознания абсолютного одиночества
лишены. Зачем Будда, проснувшись под деревом бодхи довольно
скоро собрал вокруг себя десятитысячную толпу? Он не понимал,
что он один? Понимал. Но ему хотелось играть дальше. Да, и почему
не поиграть?
В эмпирическом мире много всего. Был писатель Марк Твен.
Талантливый, знаменитый, большой юморист. Но и мудрец. В
произведении «Таинственный незнакомец» рассказчик (подросток
Теодор) общается и дружит с загадочным существом по имени
Сатана. В конце рассказа Сатана навсегда покидает героя, давая ему
последнее напутствие. Приведу цитату.
«— Значит, ты больше совсем не вернешься?
— Да,— сказал он,— мы с тобой подружились. Я был рад
нашей дружбе. Наверно, и ты тоже. Сейчас мы расстанемся навсегда
и больше не увидим друг друга.
— Не увидимся в этой жизни, но ведь будет иная жизнь. Разве
мы не увидимся в той, иной, жизни?
Спокойно, негромким голосом он дал этот странный ответ:
— Иной жизни не существует.
Легчайшее дуновение его мысли проникло в меня, а с ним
вместе неясное и пока еще смутное, но несущее с собой покой и
надежду предчувствие, что слова Сатаны — правда, что они не могут
не быть правдой.
— Неужели тебе никогда не случалось думать об этом, Теодор?
— Нет. Мне не хватало смелости. Это действительно правда?
— Это правда.
Благодарность стеснила мне грудь, но, прежде чем я успел ее
выразить, вновь родилось сомнение:
— Да, но… мы сами видели эту иную жизнь… мы видели ее
наяву… значит…
— Это было видение. Не больше.
Я дрожал всем телом, великая надежда охватила меня.
— Видение? Одно лишь видение?
— Сама жизнь — только видение, только сон. Его слова
пронзили меня, словно удар ножа. Боже мой! Тысячу раз эта мысль
посещала меня.
— Нет ничего. Все — только сон. Бог, человек, вселенная,
солнце, россыпи звезд — все это сон, только сон. Их нет. Нет ничего,
кроме пустоты и тебя.
— И меня?
— Но ты — это тоже не ты. Нет тела твоего, нет крови твоей,
нет костей твоих — есть только мысль. И меня тоже нет. Я всего
только сон. Я рожден твоей мыслью. Стоит тебе понять это до конца
и изгнать меня из твоих видений, и я растворюсь в пустоте, из
которой ты вызвал меня… Вот я уже гибну, кончаюсь, я ухожу
прочь. Сейчас ты останешься один навсегда в необъятном
пространстве и будешь бродить по его бескрайним пустыням без
товарища, без друга, потому что ты только мысль, единственная на
свете; и никому не дано ни изгнать эту одинокую мысль, ни
истребить ее. А я лишь покорный слуга твой, я дал тебе силу познать
себя, дал обрести свободу. Пусть тебе снятся теперь иные, лучшие
сны.
Странно! Как странно, что ты не понял этого уже давным-
давно, сто лет назад, тысячи лет назад, не понимал все время, что
существуешь один-единственный в вечности. Как странно, что ты не
понял, что ваша вселенная, жизнь вашей вселенной — только сон,
видение, выдумка. Странно, ибо вселенная ваша так нелепа и так
чудовищна, как может быть нелеп и чудовищен только лишь сон.
Бог, который властен творить добрых детей или злых, но творит
только злых: бог, который мог бы с легкостью сделать свои творения
счастливыми, но предпочитает их делать несчастными: бог, который
велит им цепляться за горькую жизнь, но скаредно отмеряет каждый
ее миг; бог, который дарит своим ангелам вечное блаженство
задаром, но остальных своих чад заставляет мучиться, заставляет
добиваться блаженства в тяжких мучениях; бог, который своих
ангелов освободил от страданий, а других своих чад наделил
неисцелимым недугом, язвами духа и тела! Бог, проповедующий
справедливость, и придумавший адские муки, призывающий любить
ближнего, как самого себя, и прощать врагам семижды семь раз и
придумавший адские муки! Бог, который предписывает
нравственную жизнь, но притом сам безнравствен; осуждает
преступника, будучи сам преступником; бог, который создал
человека, не спросясь у него, но взвалил всю ответственность на его
хрупкие плечи, вместо того чтобы принять на свои; и в заключение
всего с подлинно божественной тупостью заставляет раба своего,
замученного и поруганного раба на себя молиться…
Теперь ты видишь, что такое возможно только во сне. Теперь
тебе ясно, что это всего лишь нелепость, порождение незрелой и
вздорной фантазии, неспособной даже осознать свою вздорность;
что это только сон, который тебе приснился, и не может быть ничем
иным, кроме сна. Как ты не видел этого раньше?
Все, что я тебе говорю — это правда! Нет бога, нет вселенной,
нет жизни, нет человечества, нет рая, нет ада. Все это только сон,
замысловатый дурацкий сон. Нет ничего, кроме тебя. А ты только
мысль, блуждающая мысль, бесцельная мысль, бездомная мысль,
потерявшаяся в вечном пространстве.
Он исчез и оставил меня в смятении, потому что я знал, знал
наверное: все, что он мне сказал, было правдой».
Твен немного слукавил. А, может, решил остановиться на этой
точке своих размышлений.
Осознав одиночество, мыслящему и просветленному существу,
логично и последовательно завершить творение. И это, конечно,
случится. Пока же идет финальная сцена, которую можно долго
продлевать, но не вечно.
Венком из руты увенчали
Меня суровые печали, —
И охладела мысль моя,
В душе смирилася тревога,
Сужу отчётливо и строго,
Моей неправды не тая.
Не поклоняюсь я иному,
Ни богу доброму, ни злому,
Но и не спорю тщетно с ним:
Творцу ль сердиться на созданья?
Огню ль в минуту угасанья
Роптать на пепел и на дым?
Всё благо, — только это тело
В грехах и в злобе закоснело,
Но есть могила для него, —
И смерть бесстрастно я прославлю,
И так же всё легко поправлю,
Как создал всё из ничего.
