А. С. КОНЧЕЕВ «БЕСЕДЫ КОНЧЕЕВА С РУСТАМОМ О ВЕЛИКОМ ДЕЛАНИИ»

Раздел А. Кончеева в Журнале Самиздат библиотеки М. Мошкова

Хорош тем, что имеет удобный по интерфейсу форум ко всем публикациям,
что позволяет всем желающим их обсуждать и получать ответы от хозяина раздела.

♣ Главная страница ♣ «Великое Делание» ♣ В раздел «А.С. Кончеев» ♣
♣ В раздел «Мыслители и творцы» ♣ Обновления сайта ♣ Публикации: список авторов ♣ Звуковые файлы ♣ Ссылки на комментарии ♣ Письмо Кончееву ♣

А. С. КОНЧЕЕВ

Хуэй-цзы сказал Чжуан-цзы: «У меня во дворе есть большое дерево, люди зовут его Деревом Небес. Его ствол такой кривой, что к нему не приставишь отвес. Его ветви так извилисты, что к ним не приладишь угольник. Поставь его у дороги — и ни один плотник даже не взглянет на него. Так и слова твои: велики они, да нет от них проку, оттого люди не прислушиваются к ним».

Рустам один из тех немногих людей,
кто внимательно прислушался к моим словам.

БЕСЕДЫ КОНЧЕЕВА С РУСТАМОМ О ВЕЛИКОМ ДЕЛАНИИ
в письмах

14 января 2004 от Рустама

Здравствуйте!

Идея спасения всех и решения раз и навсегда мировых проблем, конечно, заманчивая и благородная. Мне лично очень нравится. Сам бы попробовал, но я, к сожалению, не Высший Адепт. Собственно, и теория довольно стройная.

Но все же есть неувязки. Вот вы говорите: «…в результате некоей флюктуации, видимо, неизбежно долженствующей случиться когда-нибудь с абсолютом, возникло проявленное бытие…» И далее: «…Великое Делание может произойти только один раз». А почему вы думаете, что эта самая «флюктуация», эта непредвиденная случайность не произойдет снова уже после Великого Делания? Если вы это утверждаете, то должны знать причину случившейся с абсолютом беды и то, почему это не произойдет снова.

Или вы просто в это верите? Как и в то, что «…в вечности предусмотрен такой момент, когда сложатся, наконец, все необходимые ингредиенты, появится Спаситель и мир благополучно завершится»?

Позвольте, кем предусмотрен этот момент? Есть сценарист?

А если «…не было никакой вечности» и «время вообще только субъективная форма», то Великое Делание всегда (как бы обойтись без временных обозначений… видимо, никак: язык так устроен) существовало в «безразмерной искре, вспыхнувшей раз и застывшей…», если, конечно, ему вообще долженствует быть. Может, мы просто в другой части искры? Или Великого Делания все же нет в «искре»?

А ведь вы всего лишь мой сон… И трактат «Великое Делание» сон… А жаль. Ведь такой многообещающий сон. Как бы проснуться… Иногда так хочется проснуться…

Рустам

14 января 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Неувязки неизбежно усматриваются из-за кратости и схематичности изложения. Интуитивное же видение никакими томами не передашь. Вся надежда на то, что Вы тоже попадете в то же поле понимания, что и я, и тогда вопросы отпадут. Тем не менее, я вижу, что Вы во многом приближаетесь к моему пониманию. Мне представлялось, что я сказал все ясно, но оказывается, что совсем не ясно. Вот, скажем, с тем вопросом Высший Вы Адепт или нет. Я думаю, что все люди были Высшими Адептами, а очень многие, хоть и деградировали, но не очень сильно, потому их и тянет к тому, чтобы опять ими стать. Так что Вы деградировавший Высший Адепт, и, видимо, не сильно деградировавший, если прочли «Великое Делание» и написали мне. Почему идея представляется Вам «заманчивой и благородной» и Вам даже и «попробовать» бы хотелось? Потому что во всех нас заложено это стремление к реализации Великого Делания, только понимают все его в меру личных обстоятельств. Скажем, какой-нибудь бомж реализует это стремление тем, что губит себя и беспробудно пьет. Это кажется абсурдным, но страдания этой жизни, его преданность такой маниакальной страсти, неизбежно приведут его в следующей жизни на путь эволюции. Мистики, отшельники, искатели истины, да все люди, даже самые, казалось бы, приземленные, стремятся туда же. Теперь по Вашему письму. Я человек неверующий. Не потому что я вижу в вере что-то плохое или неправильное, просто мне оно уже не надо. Я знающий. Конечно, со стороны Вы можете меня критиковать или не верить, но сам-то я знаю про себя, кто я есть. 1. Идея флюктуации, которую Вы разбираете, индусская идея, я ее узнал еще на заре жизни и воспринял просто как идею. Впоследствии уже в личном опыте она мне открылась во всей реальности. Вы тоже можете в любой момент, хоть на мгновение, остановить свои мысли и «увидеть» себя, ощутить, как вечное и бесконечное существо вне времени и пространства. Это исходное состояние бытия Первоначала. С самого начала есть нечто. Иногда говорят, что в начале всего было Небытие. Это не так. Небытие навсегда и осталось бы небытием, а именно потому, что в начале находится бытие («сат» на санскрите), ВСЁ и возможно. Так вот флюктуация это реализация принципиальной возможности ее возникновения. Мир МОГ возникнуть и потому возник. Истинная его сущность совсем не в пространстве и не в материи, а в разнообразных, в сущности, бесконечно разнообразных, модификациях психических состояний, переживаемых разнообразными субъектами. В частности, и крайне отрицательных состояний. Поистине переживаются они не самими субъектами, а самой Первосущностью. (Я многократно, и иногда «надолго» становился ею, в своей садхане (практике), но всегда возвращался.) 2. Теперь о том, почему «только один раз». Появление «флюктуации», Проявленного бытия, сделало то, что Первоначало перестало быть тем, чем было до этого, стало «иным». Вообще-то это суперабсурд. Абсолют не может быть ничем, как только самим собой. И вот он совершил нечто самоотрицающее. В мифической форме это выражено в историях о Падшем Ангеле Люцифере, об отпадении Ветхого Адама от своего Бога и Отца⁰⁰¹, об изгнании из рая, о том, что «Богу все возможно» и т. п. В индуизме это идеи о майе (иллюзии) и лиле (игре). В умозрении наиболее могучая концепция, пытающаяся объяснить этот абсурд, концепция дуализма. Концепция твари и творца (духа и материи, страдания, наслаждения и т. п.), их принципиальной, изначальной несхожести, противостоянии, вечном противостоянии. Я против этой концепции не потому, что она плоха. Нет. Она совершенно логична и разумна. Опыт мой против, знание. В начале начал нет двойственности, я это непосредственно переживаю. Двойственность (и настоящая и теоретическая) возникают в процессе мышления, от мышления даже. Противостояние есть. Но это противостояние должного недолжному, как двух сторон исконной целостности. Исконной целостности Первоначала, его абсурдистскому пребыванию в бытии и несовершенстве. Еще раз повторю, я не верю в это, я это знаю, т. е. непосредственно усматриваю. Усматриваю с разных сторон даже и при всяческом приветствии самого крайнего скептицизма. Поскольку я изучил себя именно так, как заповедал то Дельфийский оракул, я не могу думать, что я сумасшедший или галлюцинирую. В обыденной жизни я придерживаюсь мимикрирующей тактики, и никому из окружающих и в голову не приходит, кто я такой, что думаю и чем, и для чего живу. Пока меня это устраивает.

Итак. Поскольку бытие изменилось, то оно таким и пребудет. Назад возврата нет. «Происшедшее однажды во времени, непрестанно повторяется в вечности». (Эрфьерд). Назад нет. Но есть путь вперед. Тут основная идея Великого Делания. Бессознательное Первоначало просветлевает. На языке нет такого слова, которым бы можно было обозначить то, что я имею в виду. Самый близкий аналог «просветлевает», «делается разумным». Эти понятия, конечно, антропоморфные, но а мы-то кто? Кто я есть, так я и говорю, а мыслю, чувствую я уже не совсем как человек, во многом не как человек, а как «мост» между человеком и ??. Ницше об этом говорил. «Человек это мост». Только он говорил, что человек мост к Сверхчеловеку. Но какая разница как назвать «Сверхчеловек» или «Сверхбог». Я это даже просто называю Бог. Сейчас Бога нет. После Великого Делания Он появится. А поскольку «Ему все возможно», странно бы было, чтобы он, «в свете разума», устремился туда, откуда с такими трудами и страданиями только что вырвался. Тут принципиальная разница. Наш мир возник из бессознательного Первоначала, из Бога он возникнуть не может. (Можно представить, конечно, что Бог создает идеальный мир, без несовершенства и зла, отлично, но это только абстракция. Наш мир без зла немыслим.) 3. О сценаристе. Представьте, что-то в этом роде есть. Я называю его «регулятивный принцип». Дело в том, что если бы сотворение мира было материальным актом и только материальным, то от этого никому не было бы ни холодно, ни жарко. Но мир именно что есть модификация внутреннего «психического» состояния. И, прежде всего, состояния самого бытия, ощущающего (но не осознающего) себя бесконечно множественным. Со-знание разлито в нас. Целое же бессознательно. Ближайшая аналогия. Человеку невежественному компьютер кажется разумным. Да, это разум его создателей. Значит и у создателя нашего мира тоже должен быть разум? Такой разум есть. Это законосообразность. Она возникает вместе с флюктуацией и, в сущности, является декомпенсационным фактором, стремящим все бытие к своему венцу. Но поскольку этот фактор неразумен в нашем смысле, то бытие и не заканчивается сразу же по возникновении, а идет к этому окольным и многотрудным путем, который мы и наблюдаем. Я рекомендую Вам статью Шопенгауэра «О телеологии» http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/glava26.shtml, где этот вопрос прояснен неизмеримо совершеннее, чем это смог сейчас сделать я. Я ее опубликовал у себя на сайте. 4. Вы правильно понимаете про искру. Но только разве ж она застыла. Вы-то не застыли, и я, и все остальные. К тому же не забывайте, что ни Вы, ни я, ни «искра» не есть что-то самостоятельное (это дуализм), а все то же Первоначало. Если бы искра эта была бы только прекрасна, как прекрасны в нашей жизни искры, то никто бы не страдал, не было бы проблем и не о чем было бы говорить. А раз говорить есть о чем, то судьба искры предрешена. Подчеркну. Язык наш, понятия, которыми мы пользуемся, сами ощущения, возникающие в наших недрах, неадекватны совершенной истине. Мне было сложно все это понять, а уж объяснить… Видите как я тщусь. Но не очень-то преуспеваю. 5. Да, все на свете сон Брахмана. Я снюсь Вам, Вы мне, а оба мы ему. И если все только сон, то почему бы этому сну ни быть прекрасным? Да, это просто должно быть. И если нет, то станет. Само наличие «недолжного» есть провозвестие должного. Великое Делание, по сути, и есть Великое Пробуждение. Когда оно наступит, все проснутся. И Вы проснетесь, и я проснусь, проснемся как единое всеобъемлющее существо, о сути которого в настоящем состоянии, во сне, мы можем только гадать.

Кончеев

14 января 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр! Это Рустам. Кажется, я где-то около Вашего «поля понимания». Вот это стихотворение я написал еще до знакомства с «Великим Деланием». Видимо, правда Ваша о том, что в нас заложено стремление к «возвращению»:

Рустам

15 января 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Да, отдельные образы, слова явственно показывают Ваше устремление за некую грань, за которой Вы угадываете что-то более истинное, правильное, желательное, наконец. Я часто встречаю такое стремление у разных мыслителей, в мистических школах, религиях. Часто этому стремлению дается та или иная интерпретация, подтверждающая или поддерживающая ту или иную парадигму. Да, вспомните хоть стихотворение Набокова «Око». В последнее время я стал склоняться к тому, что идея Великого Делания может иметь отрадный характер собственно и для любого человека, способного ее понять. Все-таки большинство систем склонно увиливать от окончательного решения проблем. Или валят все на Бога, который ясно, что неподотчетен, либо на полную непостижимость бытия. И человек, когда ему надоедает стремление в никуда, бывает и ломается. Я сталкивался с таким. Почитайте очень хорошую книгу Лебедько «Хроники русской саньясы» (http://lib.ru/URIKOVA/SAN/lebedko.txt) Там описаны потрясающие люди. Понимания же истинного смысла их деятельности, фактически, у них очень мало. Я только у одного нашел небольшой намек.

Спасибо за стихотворение.

Кончеев

15 января 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Хотел Вам написать вот такое письмо:

«Вот чего я никак не уразумею: почему люди творят зло (а мы все, в сущности, в той или иной степени его творим)? Получается, что Брахман сам себе причиняет страдания. Списывать это на его бессознательность? Но ведь люди не животные. Люди (как правило) прекрасно осознают (а значит и Он осознает?), что причиняют страдания, боль. А многие и получают от этого удовольствие. Значит, Брахман есть мазохист? Или Он не чувствует, Кому причиняется страдание? Но Он ведь живет в Каждом! Не может же, к примеру, человек, вскрывающий себе вены, не чувствовать боли. Но несчастный таким способом пытается уйти от еще более невыносимого страдания. А Брахману это зачем?»

Но потом вдруг понял, Почему. Поправьте, если не так понял. Итак, Брахман чувствует себя ограниченным каждым конкретным индивидуумом. Т. е. «он подвержен ошибочному представлению, возникшему через principium individuationis, будто бы его существование ограничено существованием… существа». А потому он и не чувствует боль «другого» индивидуума и не понимает, что причиняет боль себе же?

Получается, что и инстинкт самосохранения существует благодаря этому ошибочному представлению?

Рустам

16 января 2004 от Кончеева

Поняли Вы, Рустам, правильно. Вы написали так, как будто читали Шопенгауэра или Шанкару, значит, я старался все-таки не зря. Первый вариант письма тоже неплох верно поставленными вопросами. Я понимаю дело так, что, то, что я чувствую в себе как любовь к себе, инстинкт самосохранения, желания себе всяческого блага, волю к жизни, короче, и есть сам Брахман. Неважно, какое мы даем имя. Шопенгауэр называет «воля». Можно сказать «Х». Это то, что составляет основу всего проявленного. А думает обо всем этом уже индивидуум. Я как индивидуум интерпретирую данные чувств и нахожу ту или иную причину боли, страдания (или наслаждения). Индивидуальность, мышление, чувства, восприятие внешнего мира, все это следствие первоначального акта, как бы выворачивания Х-ом самого себя из своей внутренности наружу, в проявленность, в виде бесчисленных индивидов. То есть брахман из предпочтительного, в себе замкнутого, блаженного состояния перешел в проявленное, которое проявляется так, что он страдает (когда страдает любой — это страдает Брахман). Осознается это страдание строго индивидуально и только теми индивидуумами, которые находятся на достаточно высокой ступени объективации, то есть обладают мозгом, мышлением. Микробы, скажем, обладают инстинктом самосохранения не меньшим, чем Вы или я, но гибель или любой дискомфорт воспринимаются ими без трагедии, наподобие того, как воспринимает человек уроненный кусок пищи. Индивидуум же в принципе есть суть этой трагической ошибки (выражаясь метафорически), и именно потому и не чувствует непосредственно того зла, что причиняет другим, а только знает об этом дискурсивно, при помощи мышления. Тут много индивидуальных различий (от злодеев до праведников). Никто из нас не является полностью только проявлением (да такое и невозможно). И сострадание, стремление делать добро, жалость, любовь, это в какой-то степени непосредственное угадывание за другими нашей общей единой сущности, угадывание «себя». Я, разумеется, имею в виду бескорыстные формы вышеупомянутого. Явление мира есть чудо из чудес, а для нас всех оно обыденно, как кашель. Я считаю, что Великое Делание должно быть преобразованием этого чуда в свою противоположность, при помощи обоюдного намерения сверхразвитого Высшего Адепта и бессознательного устремления его же собственной внутренней сущности, совпадающей с сущностью всех существ и с сущностью Х. Весь бесконечный опыт, всех бесчисленных воплощений бесчисленных существ, и может быть не только тех, что когда-либо существовали, а и тех, что только в принципе могли существовать, но которые заложены как потенция в регулятивном принципе, должен будет сконцентрироваться в этом мистическом и непостижимом акте, чтобы не только вернуть Первосущность к себе (этого недостаточно, потому что раз происшедшее может повториться), но и придаст ей некую новую модальность, исключающую повторение бывшего. Это будет именно действие Адепта, его намерения. Без этого намерения Великое Делание нельзя начинать и оно не удастся. Кстати, таких «В. Д.» без намерения трансформировать Начало Начал было предостаточно. Результата нет, как мы видим.

Брахман не мазохист, конечно. Но подлость мира такова, что он делает привлекательным и желательным делать зло другим. «В двух основных проблемах этики» Шопенгауэр показывает, что человеком движут только три мотива: эгоизм, альтруизм и зло (без выгоды для себя). Есть еще четвертый мотив — стремление к спасению, но в этой статье он о нем не упоминает. Я думаю, что этот четвертый мотив и осознается очень редко. Мы не можем не осуждать то зло, которое лично нам не нравится, и это нормально, но правильнее всего смотреть в корень и знать, что причина зла в том, что из самодостаточного единого Первоначала появилось Проявленное бытие.

Кончеев

4 февраля 2004 от Рустама

Такие вот размышления на тему «субъект-объект». В простейшем случае всё предельно просто и ясно. Есть объект (пусть и являющийся иллюзией), который субъект познает (или создаёт, познавая?). Но вот, предположим, субъекту захотелось познать самого себя. В таком случае он должен стать объектом. А так как «самого себя», то и субъектом. Таким образом, субъект и объект должны стать одним и тем же. Правда, тогда это будет не «познавание», а постижение Сути, что ли, т. к. ответы будут не нужны, потому что не будет вопросов, и понимать ничего не потребуется, поскольку понимать будет некому и нечего.

Итак, люди стремятся постичь самое себя (а если бы не было какой-то Цели, то, очевидно, и не стремились бы), и добиться этого можно, как сказано выше, лишь одним способом. И мне закралась в голову такая мысль: всё это продолжается потому, что то, что Необходимо познать, само является познающим (множественным) Субъектом-«сознательным», который познаёт (единый) Объект-«бессознательное», т. е. то, что должно познать Субъекта (а больше некому это сделать). Требуется просто на мгновение поменять субъект и объект местами, чтобы пролить свет на истину, а в следующее мгновение они станут одним целым и вся эта кошмарная «майя» прекратится.

А Будда, скажем, познал ли себя? Думается, нет. Иначе то, что описано выше, уже произошло и Брахман в моём лице сейчас не задавался бы этим вопросом. Так что же он познал, растворившись в нирване? В связи с этим почему-то вспоминается «Девятый сон Веры Павловны» Пелевина, где героиня узнала «тайну» бытия, но не смысл его. А смысл, как представляется, два раза познавать не требуется (Брахман ведь не мазохист?). «Познай себя», — говорили древние. А так как мы все есть Одно и в то же время Мы, то вывод из этого парадокса прост: и до сих пор никто (или Некто) не Познал Самое Себя по-настоящему. Хотя бы потому, что я это пишу.

P. S. И почему мне хочется этим делиться, как будто есть еще кто-то, кроме меня? Иллюзия множественности в действии…

Рустам

5 февраля 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Начну с конца. Это стремление делиться мыслями, общаться, не признавать себя единственным, а других только «фикциями», имеет глубокий и по моему представлению положительный смысл. Коротко говоря, это выражение все того же стремления к освобождению, к восстановлению целостности, но, как и все в этом мире, идущее окольным и завуалированным путем. На самом деле, Вы на своем пути Адепта чувствуете недостаток энергии и противодействие мировых деструктивных тенденций и такими действиями пытаетесь их декомпенсировать. Заметьте, как ободряет и наполняет энергией общение с единомышленниками, а с тупицами или просто несогласными утомляет и обезэнергивает. Казалось бы, да какое мне дело до мнений кого бы то ни было. Я знаю то, что знаю, уверен в этом, зачем мне еще с кем-то делиться? Разумеется, чем выше уровень энергии человека, Адепта, тем меньше ему может дать энергии одобрение или общение, потому отшельники, аскеты, махатмы часто совершенно самодостаточны. С одной стороны они и действительно, может быть, находятся на высоком уровне, а с другой, замкнуты и необщительны, «нетщеславны» потому, что та энергия, которую может предложить окружение, им не подходит, а потому и не нужна.

Так что, соображение о том, что Вы единственный и Брахман, не отменяет необходимости и потребности совершать необходимые, а в чем-то и приятные ритуалы жизни. Это не суета сует, а все та же работа по изживанию разделения и несовершенства мира. Ну, и ясное дело, здесь тоже возможны и ошибки, и падения. Я еще считаю, что в смысле деградации для Адепта самый опасный момент жизни это старость и смерть. К ним надо готовиться со всей серьезностью.

О СУБЕКТЕ-ОБЪЕКТЕ И ПРОЧЕМ

Да, мы сами для себя являемся объектом. Шопенгауэр сказал в одной статье ««Я» это темных пункт самосознания», потому что в нем соединяются субъект и объект. Видимо, в этом нашем таком категорическом видении бытия в виде субъектно-объектной оппозиции есть тоже какая-то условность, определяемая нашим неабсолютным состоянием. Я думаю, что брахман отнюдь не абсолютный субъект, но и не объект, разумеется (чьим бы объектом он мог быть, если он предел, за которым ничего нет?). На самом деле мистическое созерцание, мистический опыт, открывают что-то такое, что условно мы называем «сознанием», «духом», «Богом», «Первоначалом». Вероятно, оно ни сознательно, ни бессознательно, а какое-то иное. Я знаю только одно, сейчас оно таково, каким быть не должно. За неимением более точных слов я и говорю, что оно должно «просветлеть», «освободиться», «стать сознательным» (наименее удачное выражение), стать «Богом» и т. п. Возможно, что Вы совершенно правы, когда отождествляете «постижение Сути» с тем, что я называю «Великим Деланием». Во всяком случае я так Вас понял. Более того, я совершенно согласен с «закравшейся» к Вам в голову мыслью. Именно познавание как следствие множественности, и именно перемена «субъекта на объект». Слова несовершенны, но я вижу, что это верно. Добавлю, что такая смена подразумевает предельное сближение субъекта и объекта, собственно некое слияние их при абсолютизации именно Адептом своей миссии и намерения. Это, конечно, все теории. Но само говорение об этом совсем небесполезно. Это именно тот случай, когда говорение нужно и дает энергию. Примерно из таких соображений я и написал «Великое Делание». Тем, кому оно подойдет, оно даст энергию и уверенность. Таких, конечно, будет мало, но много и не нужно.

Я рад, что Вы согласны со мной, что если бы миссия Будды удалась и он «познал самого себя», то уже мир бы был весь спасен. Я удивляюсь, как этого давным-давно не поняли на востоке, где для этого есть все предпосылки. На западе такая идея высказывалась, но она была испорчена догмами христианства. Здесь вся надежда на Христа и его суперспасительную миссию уничтожила саму суть идеи. А запрет идеи реинкарнации (в 535 году, кажется⁰⁰² ) по сути отбросил европейскую мысль (а, главное, практику) в какие-то вообще допотопные времена.

Что касается рассказа Пелевина, то он мне нравится, как и вообще творчество Пелевина. И ассоциация Ваша вполне верна. Я написал и скоро опубликую свои мысли по поводу его рассказа «Иван Кублаханов». Рассказ гениальный, правда, по трактовке традиционный, но это неважно, главное, что он истинный в смысле внутреннего опыта.

Хочу еще порекомендовать почитать опубликованного у меня на сайте Шопенгауэра, главы из второго тома. Он пишет легко, можно сказать с блеском, и читать его просто-таки наслаждение. (Это, правда, не касается «Двух основных проблем этики», трактат написан блестяще, но читать его нелегко.) Я с ним не во всем согласен, но очень его люблю.

Кончеев

7 февраля 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Вы, возможно, смотрели голливудскую «Матрицу» (я, конечно, имею в виду первую часть — «откровение», т. к. следующие две просто паразитируют на популярности первой, представляя собой феерические пустышки). Разумеется, идея о вложенном, иллюзорном (в данном случае виртуально-компьютерном) мире не нова, но широкой публике была явлена впервые, т. к. завёрнута в красивый, блестящий фантик. И, что интересно, вызвала просто-таки невиданный ажиотаж. Наверное, потому, что фильм довольно просто и логично отвечает на основной вопрос всех философских, религиозных и научных систем: «What is the Matrix?» Морфей вопрошает: «Что такое реальность?» И сам же отвечает: «Это всего лишь электрические сигналы, которые интерпретирует наш мозг». Эта идея, видимо, и нравится народу. Возможно, страдания легче переносить, если воспринимать мир как преходящую иллюзию, чем он, собственно, и является.

А авторы фильма вовсю иронизируют над нашим бытием. Взять хотя бы этот монолог компьютера: «Первая Матрица была придумана для того, чтобы быть прекрасным миром для людей, без страданий, чтобы все были счастливы. Этот план кончился катастрофой: никто не принял эту программу, все погибли. Мы решили, что у нас нет необходимого языка программирования для того, чтобы описать прекрасный мир… (Всемогущий, ау!). Люди не могут воспринимать реальность без страданий и боли. Поэтому Матрицу изменили…"

Однако реальный мир, по фильму, оказался намного более страшным, чем виртуальный или, как бы сказал С. Лем, «фантоматизированный». Ибо в «реальной иллюзии» (забавный оксюморон) всё намного тяжелее и запущеннее.

Чрезмерная увлечённость «Матрицей» привела к тому, что один авторитетный учёный после просмотра фильма даже разработал серьёзную научную гипотезу, согласно которой, если мне не изменяет память, есть где-то 30 %-ая вероятность того, что реальность — это компьютерная программа, к которой мы все подключены. Кстати, у Пелевина есть повесть «Принц Госплана», обыгрывающая все эти виртуальные реальности: жизнь там представляется как компьютерная игра.

Да, пару слов о Пелевине. «Иван Кублаханов», о котором вы упоминаете, — это мой любимый рассказ. Вообще, Пелевин — писатель далеко не для всех, однако стал чуть ли ни самым читаемым в России. Хотя, конечно, такой интерес к нему можно описать выражением «модный автор», и я не думаю, что многие читающие вникают в суть его произведений (иной раз просто нечем вникать). А уж литературные критики иной раз такое увидят в его книгах, что прям даже сомненье берёт, что они всего лишь плод моего воображения: неужели оно у меня настолько нездоровое? Разумеется, Пелевина терпеть не могут догматичные теисты (см. приложенный файл). Оно и понятно: если люди начнут Думать, то кто же тогда будет ходить в церкви и мечети и кормить служителей божьих. К счастью для последних, думающих никогда много не было и не будет, да в этом, в общем, никакой необходимости нет.

Рустам

9 февраля 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Мне представляется, что страдания облегчает вообще всякая суета, всякая интенсивная физическая и умственная деятельность. Говорю без всякого осуждения. Представление же об иллюзорности мира, так же как и религиозные идеи, выводит мышление на трансценденцию, ОС маленько подвисает и страдание притупляется. Более того, возникают состояния восторга, экзальтации, измененного сознания и т. п. К сожалению, со временем все это заканчивается, да, и бывает далеко не у всех. Хороший пример этого присланный мне Вами Сергей Павлов. Религиозный фанатизм из него так и пышет. Извести б, таких как Пелевин, очернителей и развратителей, и Царство Божие сразу бы засияло на горизонте. Вначале статейка его раздражала меня своей попсовостью, откровенным апологетизмом православия и многочисленными неточностями. Но потом я понял, что она просто безмерно наивна, и потому по-своему хороша именно этой наивностью. То есть, фактически она написана для своих. Свои поаплодируют, они всё это и так знают и так и понимают. Те же, кто знает суть дела, тоже сразу поймут, с чем имеют дело. Что же касается колеблющихся и мало знающих, то, если они искренни и созрели, то безусловно тоже смогут разобраться, а если не созрели, то тогда оно и лучше, пойти туда, где пудрят мозги, чтобы быстрее разобраться, кто есть кто и освободиться от этого. Что касается антихристианства Пелевина, то автор прав. Только для него это повод для праведного гнева, а для меня достоинство. Именно потому, что Пелевин не равнодушная скотина, а глубокий и очень проницательный человек, он и говорит все те мрачные истины о русском народе, христианстве, да и вообще о нашем мире, которые так ужасают православного ортодокса. Я не мог без смеха читать его воспевания православия как религии «лишенной недостатков всех остальных религий». По мне так и в истории, и в учении РПЦ мерзостей предостаточно. Правда, я никакой специальной трагедии в этом не вижу. Интересное совпадение. Я много переписывался с философом, работающем в том же самом университете, откуда Павлов. Он христианин (тяготеет), но не ортодокс, а человек склонный к эзотерике, коей православие сроду не являлось. Вообще меня всегда забавляет такая постановка вопроса: какой Бог получше, в того и будем верить. А как же истина? Я такую чепуху однажды даже у Л. Толстого прочел, хотя у него проколы крайне редки. Паскаль же математически доказывал, что надо быть христианином потому, что «проигрыш в случае ложности христианства конечен, а выигрыш, если оно все-таки верно, бесконечен» и при таких шансах выигрыша, следует безусловно становиться христианином. Я думаю, что и тогда это было достаточно низменное соображение, но все-таки извинительное в свете особенностей эпохи. Сейчас же, при наличии массива мистической информации, опровергающей догмы и дающей возможность каждому лично приблизиться к постижению вечных истин, проповедовать догматизм просто смешно. Что касается моего отношения к Пелевину, то он весьма мной уважаемый писатель. Я читал у него все. В Интернете есть даже то, что в книгах не издавалось. Статьи, обратные переводы некоторых его рассказов с немецкого и т. п.

По поводу Вашего «нездорового воображения» скажу, что оно, конечно же «нездоровое», потому что оно есть неотъемлемый продукт бытия, которое с очевидностью само нездоровое. В утешение же Вам замечу, что ничего лучшего в мире пока не появилось, но появится, и именно благодаря тому, что в мире чье-нибудь «воображение» станет наконец таким, что вообразит именно то, что и его, и мир, и бытие, окончательно оздоровит. Как Вы знаете, я категорически отрицаю идею, приписывающую Богу селекционные мотивы, вследствие которых он изощряется в пытках над живыми существами, с намерением вырастить или выявить из них наиболее достойных и безупречных. Я признаю, что внешне это, зачастую, так и выглядит, но, по сути дела, невозможно в принципе. Вот интересно, как эти чудаки вычисляют свои вероятности. Ведь вероятность это отношение могущих реализоваться событий ко всем возможным, то есть, чтобы так говорить, надо события иметь. И как поэтому можно говорить о вероятности того, что реальность это программа? Я уже писал Вам о регулятивном принципе. Это и есть программа, к которой мы подключены. Она и руководит бытием мира. Руководит на 100 %. Если бы он руководила на 30 %, то кто тогда руководил бы оставшимися 70-ю? Но это общее руководство. Посредством законов, принципов, систем и т. п. Но в основе всего все-таки лежит чистый произвол. Он породил Проявленное бытие, он и предполагает, и допускает его спасение и завершение. На этой оптимистичной ноте и закончу свое послание.

Кончеев

15 февраля 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Вот что нахожу я у Блаватской в «Происхождении зла»:

«Материализм теперь покровительствует индийским метафорам и образам. Так, из новой работы д-ра Мейнлендера на данную тему («Pessimism and Progress») мы узнаём, что индийский пантеизм и немецкий пессимизм суть одно и то же и что именно вследствие распада гомогенной материи на гетерогенную произошел переход от единообразия к полиформизму, приведший в итоге к образованию нашей несчастной Вселенной. Вот слова истинного пессимиста: «Это (превращение) как раз и было той первоначальной ошибкой, тем первородным грехом, который весь мир искупает теперь своими тяжкими страданиями; этот грех, породивший всё живое, одновременно вверг свои творения в бездонную пропасть зла и страданий, выбраться из которой можно только одним способом — прекратив существование»».

И далее уже её мнение:

«…зло не только неотвратимо, но и необходимо. Ибо если мы можем отличать добро от зла и свет от тьмы и ценить первое, избегая второго, то только благодаря существованию контрастов между ними».

Какую такую необходимость в зле усматривает столь уважаемая многими основательница теософии? Перефразирую вышеприведенную сентенцию: мы не сможем оценить сладость яблок, если в корзине, из которой мы их берем, не будет кислых яблок. На мой взгляд, абсурд. Или она полагает, что раз зло имеет место, то так положено и не о чем тут говорить? Кем положено? Есть что-то «над нами»? А как быть с теми, кто никогда или почти никогда в жизни и не пробовал ничего, кроме кислых яблок? На кой им «существование контрастов»? Что они выигрывают от этого? Зачем им знание этой «мудрости»: «ценить первое, избегая второго»? Что им ценить и как избежать «второго»? Убедить себя в том, что нет никакого страдания? От этого они станут счастливее? Интересно, как бы сама Блаватская ответила на эти вопросы… Да и что бы ни ответила — болтовня болтовней, а страдания не прекращаются ни на секунду. По Блаватской, все Бытие Вселенной представляет собой бесконечное чередование «дней и ночей Брамы», перехода Единства с субъектного на объектный план. Может быть, вопрос не в тему, но все же: если все это происходит бесконечно и, естественно, безначально, то откуда тогда в нашем сознании (а мы ведь и есть это самое проявление Брахмана) существуют такие устойчивые понятия, как «начало» и «конец»? Опять Авидья во всем виновата?

Рустам

16 февраля 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Разумеется Блаватская не бог весть какой авторитет. Ее миссия была совсем другая, чем, скажем, у Шопенгауэра. Я ценю Блаватскую, но делаю скидку на ее обстоятельства. И не только ей. Блаватская обладала значительными феноменальными способностями, была медиумом и харизматической личностью. Сама по себе она была довольно невежественна и склонна к мошенничеству (многие выдающиеся медиумы были пойманы на шарлатанстве, при попытке продемонстрировать свои способности тогда, когда они им изменяли). Она считала, что находится в контакте с Махатмами из Шамбалы и действительно, ее произведения являются именно их произведением, а не ее. Скорее всего это были никакие не Махатмы, в существовании которых я вообще сомневаюсь, а просто некие элементалы достаточно высокого уровня, пытавшиеся повлиять на общую скептическую и материалистическую атмосферу того времени, что само по себе и неплохо. Естественно, они отражают те заблуждения относительно добра и зла, которые вообще свойственны Высшим Адептам. Приведенное Вами ее изречение, разумеется, суеверие из суеверий. Все та же старая песня про относительность зла с намеком на его необходимость и желательность в деле жизни. Я, как Вы знаете, в этом вопросе бескомпромиссен отчасти и по тем соображениям, что приводите Вы. Зло ведь действительно существует необходимо, но это совсем не значит, что оно относительно и извинительно. Это старая западная путаница. Восток все-таки более последователен. Есть такая западная идея, что, мол, мы сейчас находимся в некоем начальном периоде развития, которому свойственны зло, страдания и несовершенство. Но вот мы обожествим, преобразуем, преодолеем первобытную косность материи, зло исчезнет (уменьшится до пренебрежительной малости) и вот тогда заживем. Такая вот сказочка. В принципе вредна она только на последнем этапе деятельности Высшего Адепта, когда он должен совершать Великое Делание. До этого же она может быть даже и полезна как рабочая гипотеза, помогающая преодолевать инерцию противодействующих Адепту сил мира. Но поскольку неизвестно насколько близко Адепт находится от Великого Делания, то лучше все-таки это положение-заблуждение заранее разоблачить, раз уж стала ясна его ложность. Изречение пессимиста, мне кажется, принадлежит Шопенгауэру⁰⁰³ . И он никогда не скрывал, что его философия совпадает с ведической. «Индийский пантеизм» правильнее называть «панентеизм». Различие в том, что в пантеизме Бог сводится к природе, а в панентеизме, природа есть частное проявление некоего более общего, чем природа, начала. Разница существенная. Понятия о начале и конце получены из эмпирического мира, который вследствие априорности закона причинности кажется не могущим иметь начала и конца сам по себе. Однако это касается только форм представления, а не сути вещи в себе. Дискурсивно доказать возможность и необходимость Великого Делания невозможно, так же как дискурсивно действительно нельзя понять, что такое зло или добро. Но непосредственно, мистически, так сказать, все это нам прекрасно известно. Если мир, бытие — есть сон Брахмана, то ему следует смотреть нормальный сон или не смотреть никакой, а не бредовый кошмар. Сделать это существующим, реализованным, и есть то, к чему по необходимости стремится проявленное бытие. Ни к чему другому ему стремиться просто незачем. Бесконечное совершенствование само ради себя абсурдно, потому что тогда любую ступень развития можно считать одновременно и сколь угодно низкой и сколь угодно высокой и, в любом случае, бесконечно далекой от абсолюта. Последнее и будет означать оправдание даже абсолютного зла. За присланные статьи благодарю. Прочитал с удовольствием. Вам рекомендую почитать Роберта Уилсона («Космический триггер», «Квантовая психология» и др. Они есть на сайте Лотоса.).

Кончеев

20 февраля 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Такой вопрос. Если «Я» всегда был только «Я», как говорит Шопенгауэр, то понятие «предыдущие жизни» в принципе бессмысленно? Я говорю о сансаре, конечно. Т. е. жизни «других» люди — это и есть «другие жизни»? Кстати, Шопенгауэр так и говорит. Ведь в «предыдущих воплощениях» и в «современниках» живет Одно и то же? Или есть какое-то разделение «душ» и там, после «физической» жизни? Духовная память сохраняется у этой «души»? Ведь Адепт, верно, не может созреть в течение одной жизни? Разумеется, «земная» личность никакого значения, в общем, не имеет (а что вообще в этом мире имеет значение), но все же интересный вопрос, ведь его трактовка, я так понимаю, довольно широкая среди различных учений и философий.

«Наш Бог, что внутри нас, или «наш Отец, который втайне» — это то, что мы называем Единым Я, или атмой. Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно «пало в материю» с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящийся вновь обрести на своем пути то, что он утратил…"

Так она тоже приходит к флюктуации, к «падению в материю»? Почему же она видит в качестве следствия флюктуации «необходимость» вечного существования (хотя в последней фразе «стремящийся вновь обрести… что он утратил» явно противоречит своей «необходимости»)? Неужто Брахман не всемогущ и не может вернуть все вспять, дабы избавиться от кошмарной иллюзии? Неужто он сам не может преодолеть свою же собственную иллюзорную границу?

А с другой стороны, можно ведь придумать код к сейфу, а потом забыть его… Вся проблема, как я понимаю, сводится к тому, чтобы вспомнить этот проклятый код… Только вот помочь никто не может, потому что никого больше нет.

Хотя почему нет? Можно же предположить «другого» Брахмана, который существует параллельно с нашим. Представляете картину: лежат эти «Брахманы» в роддоме, и каждому снится целый мир с иллюзией множественностей, такой как наш… У Пелевина есть фраза: «Весь этот мир — это анекдот, который Господь Бог рассказал самому себе». А может, соседу по палате? Эк меня занесло в полете мысли. Я понимаю, понятие «другие» Брахманы из той же иллюзии множественностей проистекает. Или нет?

Рустам

20 февраля 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Шопенгауэр рассудил по-философски, т. е. исходя только из мышления и созерцания. И в целом он, конечно, прав — все другие люди есть я же. Шопенгауэр не имел конкретного мистического опыта, а эпоха была очень рационалистическая. Ведь можно вспомнить, сколько для расшатывания этого «рационализма» сделали Элифас Леви, спириты (у меня есть две прекрасные книги Конан-Дойля о спиритизме), та же Блаватская, теософы и т. д. И все они были после Шопенгауэра. Шопенгауэр считал, что смерть полностью уничтожает индивидуальность. И тогда становится непонятно, кто же у него спасается и как. Я коснулся этого момента в Приложении III к «Великому Деланию». А само «Великое Делание» во многом обязано тому, что я увидел неудовлетворительность не только Шопенгауэра, а и практически всех остальных мыслителей этого плана. Индивидуальность переживает смерть. Причем индивидуальность не есть нечто единое, она состоит из множества «скорлуп», которые мы и до смерти прекрасно можем обнаруживать. Монтень не зря говорил, что «иногда я меньше похож сам на себя, чем на других». Люди примитивные, деградировавшие, фактически сразу теряют большую часть индивидуальности как не представляющую никакой ценности для сверх-Я. Они предчувствуют это, потому часто и говорят о том, что после смерти ничего нет, полное небытие. Да, для их низших аспектов, которые занимают в них столь большое место, это так и есть. Так называемые тонкие миры, это, собственно, часть всё этого же нашего, иллюзорного мира, только менее известная, а многим и вообще неизвестная. Ничего удивительного, есть же страны, где большинство населения не знает, что вообще существует, скажем, Россия или Белоруссия. Конечно же, Адепт созревает достаточно долго и уж точно не за одну жизнь. Причем сверх-Я для своих целей может рожать в мир даже по нескольку клонов себя, отрабатывающих разные элементы кармы. На эту тему существует много литературы, правда, зачастую неточной и противоречивой. Лучше же всего увидеть все самому. С другой же стороны не стоит и слишком углубляться в ненужные сложности. А там действительно их столько, что можно заниматься всем этим целую вечность.

Разумеется, «земная» личность никакого значения, в общем, не имеет (а что вообще в этом мире имеет значение), но все же интересный вопрос, ведь его трактовка, я так понимаю, довольно широкая среди различных учений и философий.

Ну, Вы знаете, чему я придаю значение. Сами по себе наши жизни, конечно, просто суета. Бытие, сутолока его, сами в себе не просто бессмысленны, а имеют, так сказать, отрицательный смысл. Лила — нечестная игра.

Так же, видимо, как и трактовка «сотворения мира». Вот взять ту же Блаватскую. Забавно, как она противоречит самой себе. Сначала мир со всем добром и злом у неё необходим, вечное совершенствование (т. е. вместо тех призраков, которые достигают нирваны и сливаются с «границей», появляются другие, т. к. это просто воплощения Абсолюта) и т. д. и т. п., а затем вдруг такое: «Наш Бог, что внутри нас, или «наш Отец, который втайне» — это то, что мы называем Единым Я, или атмой. Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно «пало в материю» с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящийся вновь обрести на своем пути то, что он утратил…»

Я пришел к выводу, что «свободный и счастливый бог» может быть только после «Великого Делания». Мысли, тогда высказанные Блаватской, типичны для нашего времени. Цель жизни — самореализация, а что делать после нее неизвестно. И зачем она вообще тоже неясно. Читаю недавно. «Есть души молодые, есть старые». На самом деле все старые. Омолодившиеся деградацией.

«Так она тоже приходит к флюктуации, к «падению в материю»? Почему же она видит в качестве следствия флюктуации «необходимость» вечного существования (хотя в последней фразе «стремящийся вновь обрести… что он утратил» явно противоречит своей «необходимости»)?

Эти-то противоречия, и не только у Блаватской, а сплошь и рядом и не давали мне покоя, пока я с ними окончательно не разобрался. Причем я видел эти противоречия не только у мыслителей, а, главное, в себе самом, в своих представлениях.

«Неужто Брахман не всемогущ и не может вернуть все вспять, дабы избавиться от кошмарной иллюзии? Неужто он сам не может преодолеть свою же собственную иллюзорную границу?

Брахман всемогущ по определению. И он может избавиться от иллюзии, но не может этого сделать. Нелепо звучит. А ведь это самая простая истина. Я где-то приводил пример аподиктического суждения: «Бесконечно большое тело по необходимости неподвижно». Именно потому, что Брахман всемогущ и бесконечен, он бессознателен и не способен к действию. Он как бы одновременно и есть, и нет. Я полагаю, что Высший Адепт, сможет изменить положение вещей, выполнив для Брахмана то, что он сделать не может по самой своей сути. Кажется, что здесь противоречие, но бытие мира само в себе противоречие и абсурд, а потому, казалось бы, абсурдное решение и деяние смогут решить проблему мира. Это, вообще-то, всё невербальные дела, потому обсуждать их сложно.

«А с другой стороны, можно ведь придумать код к сейфу, а потом забыть его… Вся проблема, как я понимаю, сводится к тому, чтобы вспомнить этот проклятый код… Только вот помочь никто не может, потому что никого больше нет.

В том-то и проблема, что не было сознательного придумывания кода, а потому забывания. Если бы было, то уже вспомнилось.

«Хотя почему нет? Можно же предположить «другого» Брахмана, который существует параллельно с нашим. Представляете картину: лежат эти «Брахманы» в роддоме, и каждому снится целый мир с иллюзией множественностей, такой как наш…

Если есть несколько Брахманов, то есть над ними главный. Но главный тоже не один, а много главных, над ними свой главный… Так мы попадаем в дурную бесконечность. Потому вывод один. Нет множества Брахманов. Нет даже двух, как полагают дуалисты. Есть Единый.

«У Пелевина есть фраза: «Весь этот мир — это анекдот, который Господь Бог рассказал самому себе».

Я как-то сейчас вспомнил о временах, когда за анекдот давали срок — 25 лет. Ну, а Бог получил вечность.

«А может, соседу по палате? Эк меня занесло в полете мысли. Я понимаю, понятие «другие» Брахманы из той же иллюзии множественностей проистекает. Или нет?

Из нее, конечно. Как и все мышление. В принципе в таких фантазиях нет ничего плохого. Надо же как-то искать истину, а как ее искать, если не через заблуждения и страдания?

Кончеев

10 марта 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Ваше эссе по «Ивану Кублаханову»⁰⁰⁴ заставило меня еще раз перечитать этот рассказ. И вот что мне пришло на ум. Нижеследующий отрывок, кажется, выдает отношение Пелевина к сути, причине нашего бытия. Я так понимаю, это единственный вопрос, который остается вне компетенции не только любого философа, но и мистика (Пелевин, насколько я знаю, буддист-практик). Идея флюктуации сама по себе ведь не есть раскрытие причины, а всего лишь констатация факта, не так ли? Итак, вот это место:

«Он понял и причину, по которой ему снились сны, — это была просто свободная манифестация его силы, выражение его безграничной власти над бытием, проявление его неомрачимого блаженства. Страдания и страха не существовало, но он создал фантомный мир, где они были главным, и изредка нырял в него, сам на время становясь фантомом и не оставляя себе никакой связи с реальностью, так он обнимал не только все сущее, но и небытие. Да и потом, бесконечное и ненарушимое счастье было бы довольно скучным, если бы он не мог вновь и вновь бросаться в него извне, каждый раз узнавая его заново. Ничто не могло сравниться по силе с радостью пробуждения, а чтобы испытывать ее чаще, надо было чаще засыпать».

Если вспомнить еще, к примеру, его уподобление мира анекдоту, «который Господь Бог рассказал самому себе», то получается, что «смысл бытия» Пелевин представляет как самоизбавление Брахмана от скуки, которая измучила его в вечности. Дело было в «никогда» — делать было нечего… Так и появился Мир. Тут у меня возникают ассоциации с малым ребенком, который познает мир без всякой видимой цели (да и какую цель может ставить себе ребенок?), а так, — чтобы чем-то заняться, иногда даже, казалось бы, вопреки инстинкту самосохранения. Конечно, Пелевин понимает, что «я — ложно, но страдание — настоящее», но, кажется, не видит в этом особой трагедии. Истинный буддист.

А еще вот такой момент:

«Иван Кублаханов был просто преходящей формой, которую принимало безымянное сознание — но сама форма ничего об этом не знала. А ее жизнь, как и у остального сонма теней, была почти чистым страданием. Разумеется, это страдание было ненастоящим и мимолетным, но таким же был и сам Иван Кублаханов, ничего не знавший о своей иллюзорности — потому что знать было некому».

Пелевин ведь и сам «форма». Откуда ж он это знает? Хотя, понимаю, наверное, мистическое откровение… А вообще, думаю, стоит и мне узнать, что же это за «интуитивное видение» такое, а то танцевать словами на поверхности Сути можно, наверное, до бесконечности… Только где вход?

Рустам

11 марта 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

В нашем бытии закон причины-следствия основной. Зачастую трудно или вообще невозможно определить причину каких-то явлений, но, тем не менее, она неукоснительно предполагается. Именно поэтому строгие реалисты не верят в чудеса. Они не могут допустить исключение в столь фундаментальном принципе. Но трансценденция-то находится за пределами действия этого закона. И поскольку она чистый и беспримесный произвол, то и возникает то, что мы имеем в качестве нашего бытия. Это совсем не находка Пелевина. На востоке это вполне признанная и давно осознанная истина. Я в эссе писал, что Пелевин иногда забавно антропоморфизирует свой абсолют. Смешно и нелепо с полной серьезностью приписывать Абсолюту «скуку», «решения» или специальное создание фантомных страданий и страха для того, чтобы с тем большим удовольствием в последствии убеждаться (?) в их иллюзорности. В лучшем случае это метафоры. Я понимаю такие его пассажи, как попытку художественными средствами донести до читателя, в сущности, невыразимые вещи. По правде сказать, мне такая манера нравится и мне соответствует. Я не очень-то люблю сухие философствования. По поводу второй цитаты. Само слово «сознание» по отношению к Абсолюту бессмысленно. Со-знание предполагает двоих: сознающего и объект сознания. Не выручает и слово «безымянное». И когда он говорит, что «знать было некому», он, кажется, именно это имеет в виду. Отсюда и законный вопрос: откуда Пелевин, или вообще кто бы то ни было, что-то может знать. Вы правильно говорите «мистическое откровение». Я могу добавить, что и само «мистическое откровение», вообще знание, да и Великое Делание возможны именно потому, что нет ничего отдельного на самом деле, а все, что есть, это Абсолют, заблудившийся сам в себе. Начал рассказывать анекдот, анекдот глупый и нехороший, а как закончить не знает, потому что «знать некому». Теперь по поводу «входа». По большому счету это, конечно, только Ваш вопрос. Вы сами должны его искать и найти. Ну, а мир устроен так, что предлагает множество и шаблонных решений. Может, что-то Вам идеально подойдет. Ведь шаблонное не значит плохое. В общем, у Вас все есть. Ум, фантазия, личная судьба. Проникать в Суть — к этому призваны, собственно, все, но идут прямым путем, понимая это, естественно, не многие. Есть такое распространенное воззрение, Пелевин тоже его, очевидно, придерживается, что смысл жизни, «духовного поиска» просто стать на путь и постоянно на нем находиться (наслаждаясь своей высотой и исключительностью). Я считаю это ошибкой, до какого-то момента простительной. Однако стратегия такая для индивидуума заканчивается крахом, рано или поздно, а для всего бытия ничем. Ну, да Вы меня читали, повторяться, думаю, ни к чему.

Кончеев

13 марта 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Такой вопрос: можно ли сказать, что мистическое знание, так же как и дискурсивное, многозначно? Или же оно приобретает многозначность только при обработке мышлением (а тогда выходит, что оно не самодостаточно)? Вопрос, собственно, появился после прочтения «Йогической Садханы» Шри Ауробиндо. Он в результате практики приходит к выводам, прямо противоположным Вашим. Я, конечно, практикой не занимался, но все же интуитивно не разделяю его позицию. Однако вопрос остается. Вот так он заканчивает книгу:

«Опять же, если вы думаете, подобно буддистам, что вся жизнь — это страдание, и что прекращение жизни — высочайшее благо, или если вы думаете, подобно майявадинам, что мы пришли в этот мир с целью поскорее из него выбраться, то вам лучше обойти меня стороной. Я тантрист. Для меня мир порождается радостью и живет радостью, движется от радости к радости. Ананда и Шакти, — Радость и Сила — вот в чем действительно находит свой конец все сущее. Страдание и немощь представляют собой извращенные формы Радости и Силы, порожденные неведением, забвением своего высшего и истинного я. Они не вечны и не беспредельны, но ограничены местом и временем: они существуют главным образом на этой земле в недолгие периоды Калиюги. Мы здесь затем, чтобы низвести небеса на землю не только для самих себя, но и для всего человечества, чтобы изгнать страдание и немощь даже из тех уголков времени и пространства, где им дозволено быть. Я совершенно не согласен с той мрачной доктриной, которая проповедует недеяние и уход от мира страдания как непременное условие радости и свободы, и считает, вопреки всем доводам и свидетельствам, что Бог в себе благословен, а в проявлении проклят. Я никогда не признаю, что Брахман подобен слабоумному, очаровавшему себя жалкими иллюзиями, или алкоголику, пребывающему во власти кошмарных галлюцинаций. Я не нахожу такого учения в Ведах, оно не соответствует фактам моего непосредственного опыта, — опыта свободной от желания практической деятельности, в гуще которой неизменно присутствует радость и знание. Я присоединяюсь к словам Шри Кришны, когда он говорит в Махабхарате: «Некоторые проповедуют, что в этом мире надо действовать, а некоторые, — что нужно сохранять недеяние; но что до проповедующих недеяние, то я не разделяю мнения этих немощных созданий». Однако действие, которое он ставит в пример, это действие великих божеств или даже, как определяет их Гете, великих сил природы, действие бескорыстное, неутомимое, совершенно свободное от наитончайших форм эгоизма и образующее единство в различии со Всевышним, Пурушоттамой, когда мое существо пребывает в Его существе, а моя воля действует лишь как частное проявление его бесконечной Силы — Кали, Божественной Матери. Я не невежда, я не связан, я не страдаю: я только играю в невежественное существо, я только притворяюсь, будто я связан, и, подобно актеру или зрителям, я только позволяю себе страдать. Я могу прекратить это когда угодно. Кто называет меня падшим и грешным, червем, пресмыкающимся среди червей? Я Брахман, я — Он, грех неспособен коснуться меня. Кто называет меня немощным? Я един со Всемогущим. Он, будучи Одним, решил стать Многим. Он, будучи безграничным, ограничивает себя множеством центров, оставаясь в каждом из них безграничным. Такова тайна сущего, великая, удивительная и блаженная загадка Бога, неразрешимая для логики, но открытая знанию, — знанию, которое нужно не доказывать, а осуществлять, проверяя его непосредственным опытом очищенной, освобожденной, всерадующейся и всесовершенной души».

И как понимать максиму: «Я могу прекратить это когда угодно»? Как иллюзию возможности прекратить иллюзию? Несчастный Брахман… Тешит себя иллюзиями иллюзий…

Рустам

16 марта 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Мистическое знание не самодостаточно и все-таки зависит от обработки мышлением. На него тоже, как и на все на свете, неизбежно накладывается несовершенство (недостаточность, дисгармоничность) проявленного бытия как такового. Я думаю, что даже тот Высший Адепт, который совершит Великое Делание не будет абсолютно безупречен, просто его уровень окажется достаточен для его свершения. Цитата из Ауробиндо мне понравилась (своей откровенной глупостью) и мне полезна. У меня давно на него чешутся руки, но все никак не доходят. Мне довольно часто говорят, что находят параллель между его идеей супраментальной революции и Великим Деланием. Небольшое внешнее сходство действительно есть. В целом же Вы сами видите, как мы схожи. Я думаю, что слава Ауробиндо как Высшего Адепта сильно преувеличена. Он действительно был уникальный практик. Йог очень высокого уровня, с сильным мистическим настроем, кстати, по моим представлениям очень уж традиционным. В религиозных спекуляциях он на удивление англиканец (он воспитывался и получил образование в Англии). Адвайта-ведантистом, я так думаю, он считается по недоразумению и вследствие такой самоидентификации. Знал, где самая крутизна, ну, и примазался к ней. Фактически Ауробиндо под индуистскими покровами проповедует жизнерадостный, краснощекий протестантский теизм. Ну, или, если сказать еще точнее, смешивает веданту и протестантское богословие в лакомой ему пропорции. Его схождение супраментального сознания в материю с тем, чтобы преобразовать ее, также есть следствие мистического откровения, как и моя идея Великого Делания. Ауробиндо его идею открыл Бог, я усмотрел мои открытия в результате личного мистического опыта. Мой опыт говорит мне, что никакого Бога нет, все то, что представляется сознанию как Бог, есть те или иные идеи о сверхценностях, царствующие в мире. Тут та же история, что с Блаватской. Блаватская приняла за Махатм, за высших правителей и устроителей мира, контактировавших с нею духов, сумевших поразить ее воображение. По большому счету они не оправдали ее надежд. Рерихи, последователи Блаватской, более чем очевидное тому доказательство. Всё это пустое пережевывание давно известного без намеков на выход. Я это пишу без всякого осуждения, просто с пониманием. Теперь, ради удовольствия хочу проанализировать цитату из Ауробиндо, что Вы мне прислали.

«Опять же, если вы думаете, подобно буддистам, что вся жизнь — это страдание…»

Передергивание. Страдание по буддистам все-таки не вся жизнь. В жизни сколько угодно наслаждений и, если они приведут к страданиям, то это будет потом, в свое время, а потому обобщать нельзя. Может, кто-то за миг наслаждения готов на длительные страдания.

«…и что прекращение жизни — высочайшее благо, или если вы думаете, подобно майявадинам, что мы пришли в этот мир с целью поскорее из него выбраться, то вам лучше обойти меня стороной».

Это так и есть. Если принять концепцию современной западной магии, что можно так наловчиться управлять материей, что вся жизнь будет только праздник и ничего другого, то конечно. Но анализ бытия показывает, что такое положение ошибочно. В этом-то и расхождение. Фактически западные маги (в согласии полном с Ауробиндо) утверждают: мы знаем, как сделать, чтобы нам всегда было хорошо и преотлично, а страдания других нас не касаются. Если хотят, пусть все страдальцы, какие есть, попробуют стать такими как мы, а мы помогать им не обязаны. Это воззрение основано на дуалистическом понимании бытия, раз, и на принципиальном отказе понять природу этого дуализма, два (именно поэтому я считаю претензии Ауробиндо на адвайтизм незаконными). Мое воззрение, не находящее возможности устранить из этого мира дуализм, приводящий к страданиям, совпадает потому, по большому счету, с воззрением майявадинов, требующего не преодоления только материи мира, а бытия в целом.

«Я тантрист. Для меня мир порождается радостью и живет радостью, движется от радости к радости. Ананда и Шакти, — Радость и Сила — вот в чем действительно находит свой конец все сущее».

Очевидно иное. Начало жизни, наполненное энергией, диктует такое убеждение, конец же свершается без Силы, и без Радости и странно абстрагироваться от ситуации, когда энергия закончилась. Убеждать себя, что энергия никогда не закончится, не есть ли самая наивная и печальная форма самообмана?⁰⁰⁵

«Страдание и немощь представляют собой извращенные формы Радости и Силы, порожденные неведением, забвением своего высшего и истинного я. Они не вечны и не беспредельны, но ограничены местом и временем: они существуют главным образом на этой земле в недолгие периоды Калиюги».

Откуда неведение? Откуда забвение? Откуда Калиюга? Что значит недолго? Ауробиндо манипулирует общеизвестными терминами, не вдумываясь в их смысл. Тому, кто страдает в Калиюгу, малоутешительно, что в другие юги никто страдать не будет, а Калиюга вообще скоро закончится, подумаешь, какие-то несколько сотен миллионов лет. Бытие, по сути, предрасположено к тому, чтобы субъект в нем страдал, а, значит, оно не может избегнуть осуждения. Страдание и немощь, именно что, норма, а Сила и Радость — исключение, подтверждающее правило.

«Мы здесь затем, чтобы низвести небеса на землю не только для самих себя, но и для всего человечества, чтобы изгнать страдание и немощь даже из тех уголков времени и пространства, где им дозволено быть».

С этим я полностью согласен. Я никогда не думал, что Ауробиндо не искренен. Он искренний, благородный человек. Но в своих упованиях он заблуждался, а метод его очевидно ошибочен. Нет таких мест (уголков) в Проявленном бытии, где бы не царствовало недолжное. И все мы живем только для того, чтобы это прекратилось.

«Я совершенно не согласен с той мрачной доктриной, которая проповедует недеяние и уход от мира страдания как непременное условие радости и свободы, и считает, вопреки всем доводам и свидетельствам, что Бог в себе благословен, а в проявлении проклят. Я никогда не признаю, что Брахман подобен слабоумному, очаровавшему себя жалкими иллюзиями, или алкоголику, пребывающему во власти кошмарных галлюцинаций».

Недеяние и уход — разумеется путь в деградацию. Что же касается Бога, увы, созерцание мира поневоле позволяет возникать столь неблагочестивым о Нем представлениям. Поскольку я это не приемлю, постольку я никогда не употребляю слова Бог и Брахман как синонимы. Ауробиндо же делает это постоянно. Для меня это лишнее доказательство его неглубокого проникновения в суть дела.

«Я не нахожу такого учения в Ведах, оно не соответствует фактам моего непосредственного опыта, — опыта свободной от желания практической деятельности, в гуще которой неизменно присутствует радость и знание. Я присоединяюсь к словам Шри Кришны, когда он говорит в Махабхарате: «Некоторые проповедуют, что в этом мире надо действовать, а некоторые, — что нужно сохранять недеяние; но что до проповедующих недеяние, то я не разделяю мнения этих немощных созданий». Однако действие, которое он ставит в пример, это действие великих божеств или даже, как определяет их Гете, великих сил природы, действие бескорыстное, неутомимое, совершенно свободное от наитончайших форм эгоизма и образующее единство в различии со Всевышним, Пурушоттамой, когда мое существо пребывает в Его существе, а моя воля действует лишь как частное проявление его бесконечной Силы — Кали, Божественной Матери. Я не невежда, я не связан, я не страдаю: я только играю в невежественное существо, я только притворяюсь, будто я связан, и, подобно актеру или зрителям, я только позволяю себе страдать».

Прокомментирую только последнюю фразу. Предыдущие только красивые слова. Страдание, в которое можно играть, не есть страдание. Дисгармония, несовершенство мира неизмеримо более широкие понятия, нежели частное страдание. Если согласиться с этой как бы естественной концепцией, то придется признать ведь, что я играю и в Иуду, и Чикотило, и во всех негодяев и подонков, каких только видел свет. Кто снисходителен к таким играм, сам не может заслуживать снисхождения. Оправдания нет. Эта теодицея так же плоха, как и прочие.

«Я могу прекратить это когда угодно».

Почему же не прекратил? Или ты врешь, или ты такая же гнусь, как и твой Бог.

«Кто называет меня падшим и грешным, червем, пресмыкающимся среди червей? Я Брахман, я — Он, грех неспособен коснуться меня. Кто называет меня немощным? Я един со Всемогущим. Он, будучи Одним, решил стать Многим. Он, будучи безграничным, ограничивает себя множеством центров, оставаясь в каждом из них безграничным. Такова тайна сущего, великая, удивительная и блаженная (Что ж в ней блаженного? К.) загадка Бога, неразрешимая для логики, но открытая знанию, — знанию, которое нужно не доказывать, а осуществлять (заметьте, Рустам, устремления у него верные), проверяя его непосредственным опытом очищенной, освобожденной, всерадующейся и всесовершенной души».

Рустам! Последние фразы Вашего письма говорят о том, что Вы и сами все правильно понимаете. Я, повторю, прокомментировал процитированного Вами Ауробиндо, просто не захотев лишить себя этого удовольствия.

Кончеев

15 марта 2004 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Разрешите позабавить Вас цитатами из издания «Свидетелей Иеговы» под названием «Сторожевая башня». Его наличию у меня обязан миссионерам, которые ходят по квартирам и приобщают людей, сами знаете к чему. Самое забавное, что вручили мне еще и мусульманский буклетик. Честное слово, как торговцы. Лишь бы уговорить хоть в какого-нибудь Бога поверить. А как же «принсипы», товарищи? Конечно, объясняется все легко, исходя из общих экономических интересов богословов любых конфессий. Зато у них все по науке. Вот такие контрольные вопросы к статьям:

«Каким образом Иегова проявляет справедливость? Как ты отзовешься на любовь Иеговы? Почему то, что Иегова послал своего Сына пострадать и умереть за нас, является величайшим проявлением любви? Как Иегова заверяет, что он любит каждого из нас в отдельности? Откуда мы знаем, что любовь — это главное качество Иеговы?»

На последний вопрос, думаю, ответ должен знать товарищ Шульгин. Может спросить?..

А вот отрывки из ликбезной статьи, выполненной в форме ответа на вопросы читателей:

«Каким образом Сатана может «причинять смерть»? В книге Иов рассказывается о случае, который следует рассматривать как исключение. В Библии говорится, что Сатана навел сильный ветер и погубил детей Иова. Однако важно учесть, что Сатана мог лишить их жизни только с позволения Бога, который допустил это для решения важного спорного вопроса (Иов 1:12, 18, 19)".

Так-то вот. А вы не знали? Всевышний, оказывается, с Диаволом заодно, только поручает последнему делать грязную работу: сам, видимо, пачкаться не хочет. «Дьявола нет, это все тот же Бог, только пьяный».

Дальше — интереснее:

«Хотя временами Сатана может «причинять смерть» верным Богу людям, нам не нужно бояться, думая, что он может лишить нас жизни, когда только захочет».

Всевышний не против, чтобы «его» людям «причиняли смерть»? Право, хочется смеяться, но нехорошо над младенцами потешаться… А «Сатана» таки способен лишать жизни «когда только захочет», ибо «человек не только смертен, а еще и внезапно смертен».

Сказка продолжается:

«Хотя мы признаем, что Сатана способен причинить вред, нам не нужно жить в постоянном страхе перед ним. Сказав, что Сатана может «причинять смерть», Павел добавил, что Христос умер, чтобы «покончить [с Сатаной]… и освободить всех, кто находился в рабстве» (Евреям 2:14, 15). Да, заплатив выкуп, Иисус освободил послушное человечество от рабства греха и смерти (2 Тимофею 1:10)».

Думаю, комментарии излишни, но все же: почему Намерение так любят выдавать за совершенное Действие? Или взять того же Шульгина, у которого мир спасен просто потому, что он есть. Почему спасение у многих ассоциируется с возможностью продолжения «суеты сует», а не наоборот, избавления от нее? В них говорит слепая «воля к жизни» Брахмана?

Заканчивают они все же довольно честно:

«И хотя мы признаем, что Сатана способен «причинять смерть», мы уверены, что Иегова может возместить любой ущерб, который наносят Сатана и его служители. Иегова заверяет нас, что воскресший Иисус «расстроит дела Дьявола» (1 Иоанна 3:8). Воспользовавшись силой Иеговы, Иисус воскресит умерших и таким образом уничтожит саму смерть (Иоанна 5:28, 29). Более того, бросив Сатану в бездну, Иисус раз и навсегда лишит его силы. Да, Сатана в конце концов будет уничтожен навеки (Откровение 20:1—10)».

Уничтожить «смерть» можно только путем уничтожения «жизни», верно? Осталось только заменить Сатану на «Мир», Иегову на Брахмана, а Иисуса на Высшего Адепта и вывести из этого Вашу концепцию спасения. Когда же, наконец… Хотя, я думаю, что Это не может произойти внезапно. Если Этому быть суждено, то не «вдруг», а как бы естественно, что ли. Опять уперся во временное восприятие. Не могу объяснить, просто чувство у меня такое.

Рустам

18 марта 2004 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

1. Не так давно мне написал письмо человек (Фил Архивариус), человек искренний, в общем, не догматичный и самобытный, но склонный к христианству. Он высказал мысль очень похожую на Вашу последнюю. «можно проинтерпретировать Вашу концепцию так, что это самое «великое делание» (его первая фаза) совершилось при земной жизни Иисуса Христа, а вторая фаза — так называемый страшный суд, после которого все проявленное бытие исчезнет за ненадобностью. Подумаешь, две-три тысячи лет между этими двумя фазами — сущий пустяк, не правда ли?» Вот, что я ему тогда ответил: «Ваша интерпретация Великого Делания при помощи миссии Христа вполне допустима. Вероятно, Вы заметили, что я отношусь к христианству без особого пиетета (у меня был христианский период). Происходит это из-за его особого (политического, я бы сказал) положения в мире и потому крайней его сейчас задогматизированности. В мышлении же допустимо пользоваться любыми приемами, облегчающими толкование и восприятие знания. Если Вам удобно рассматривать явление Христа как первую стадию Великого Делания, я за. Для меня первой стадией Великого Делания, если развить Вашу идею, будет скорее вообще появление Высших Адептов, в принципе способных это Делание совершить. По Вашей идее обещанное Христом его второе пришествие и будет для совершения Великого Делания. Да, вполне можно и так все увидеть. Мне, конечно, более близка ведическая или буддистская парадигмы как более прямо ставящие вопросы спасения и освобождения личными усилиями, но Ваша идея о том, что после «страшного суда проявленное бытие исчезнет за ненадобностью» вполне соответствует моему пониманию. Главное, никакого «ада», вообще никакого «возмездия» за неправедность, да и за праведность (вечное пребывание в абсолюте в качестве него самого выше и полнее любого рая)». 2. Я и сам вижу, что на первый взгляд в моей парадигме есть очевидное противоречие (это я уже о «внезапности» и «упертости во временное восприятие»): при солипсическом настрое и глубоком индивидуализме всего хода мысли следует все-таки считать, что Великое Делание совершит именно тот, кто о нем в данный момент рассуждает. Для меня я, а для Вас Вы. И тут же понимается, что, собственно, это рассуждение не имеет силы, потому что разделение любое искусственно и иллюзорно. Я предлагаю считать этот момент не только невербализируемым, но и не ментализируемым, но в любом случае имеющим разрешение, как это очевидно происходит даже сейчас в моей попытке Вам это все объяснить. С какой стороны ни пойди, возникают одновременно и противоречие и понимание того, что это возможно каким-то образом и осуществимо. Подкрепление этой своей мысли я получил недавно с совершенно неожиданной стороны при чтении философа Шестова, который шел по очень сходному с моим пути, но не имел, видимо, некоторых озарений, что были у меня, и недооценил восточную философию, без которой я, боюсь, еще долго бы барахтался в недоумениях философии западной. Тем удивительнее те глубокие, хотя и не вполне определенные его выводы, к которым он пришел. Я собираюсь написать о нем заметку. Вам же его рекомендую. Правда, докопаться у него до сути за его экивоками непросто. Чтобы облегчить Вам задачу, высылаю неплохую статью о нем Головина. 3. В свое время я был близко знаком с женщиной, бывшей фанатичным последователем Свидетелей Иеговы. Благодаря этому я знаю их учение в тонкостях. Точнее, знал, потому что за ненадобностью многие частности уже позабыл. Учение это рассчитано на вполне определенный психотип. Оно не суровое, на мой взгляд, весьма даже гуманное. У них нет ада, никаких от Бога наказаний после смерти. Все, не уверовавшие, просто не будут воскрешены после Армагеддона, что считается у них достаточно печальным. Вообще, оно напоминает толстовство, которое, конечно, гораздо лучше продумано и не имеет практически никаких догм и канонов. Церковники их особо не любят, потому что они не признают Никейский символ, то есть являются не еретиками, строго говоря, а отдельной церковью. Мусульман они пропагандировать не должны, потому что мусульмане знают про Христа, но Свидетелями Иеговы не становятся, а это самый большой грех. Мне кажется мусульманская борошюрка попала к ним случайно, потому что Свидетели Иеговы довольно упертые и прохиндеев среди них быть вроде не должно. Я написал исследование о Книге Иова, но не опубликовал, потому что решил слегка переделать, а руки не доходят. Смысл этой книги в том, что Бог может творить (а потому и творит) любое зло, а отчитываться ни перед кем не обязан. Ну, объективно так оно и есть. Вышлю ее Вам (вместе с самой Книгой), а потом, если переделаю, прочтете уже окончательный вариант. Может, Вы покритикуете, и это пойдет ей на пользу.

Кончеев

11 января 2005 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Это Рустам, если вы меня еще помните.

Некоторые мысли по поводу Пелевина.

Я все не понимал, почему этот просветленный, судя по произведениям, «лис» не пошлет весь этот пошлый мирок куда подальше и не оторвет «колеса велосипеда от земли». Неужто сострадание к остающимся не пускает, и он хочет что-то для них сделать? Однако та едкая ирония, которой сквозят его книги, позволяет вполне определенно говорить о его отношении к этому «адскому лабиринту». Так что же?

Попалось мне тут в пелевинской «Священной книге оборотня» такое место:

«Мы, лисы, одним глазком глядим на палку, а другим на того, кто ее кидает. Потому что существа мы несильные, а хочется не только усовершенствовать душу, но и пожить немного. Вот поэтому глаза у нас чуть-чуть косые…»

Вот так-то. Оказывается, высшие истины не самое главное, а «хочется и пожить немного»…

Похоже, что Брахман и создает мир с неосознанной целью (вот это я загнул) «пожить немного». Вот вы говорите: Адепт, Спасение. А чем тот же Пелевин не Адепт для Великого Делания, однако и он не способен сопротивляться Воле. Он всегда хотел стать коммерчески успешным писателем, всегда любил деньги.

«Витя, как же ты совмещаешь буддизм и любовь к деньгам?» — спрашивала Наталья Перова (его друг). «Э-э, деньги это совершенно особая материя», — всегда отвечал Пелевин.

Все правильно. Эта иллюзия так устроена, что, коли хочешь, чтоб тебе здесь было в кайф, — гони монету. А, перефразируя дядю Федора, можно сказать: чтобы купить что-нибудь ненужное, нужно сначала продать что-нибудь ненужное (так как ничего нужного в ЭТОМ мире нет, правильно?). Собственно, продажи и тиражи Пелевина очень даже интересуют. Вот, стало быть, приехали. Получается, для хитрого лиса лучше сладкий сон и все то ненужное, к чему он выказывает столь нарочитое презрение.

Однако в этой же книге встречаем и противоречие:

— А как испытать радость за другого? — Для этого надо ничего не хотеть для себя. — Ты что, ничего не хочешь для себя? — спросил он недоверчиво. Я отрицательно покачала головой. — А почему? — Я уже как-то тебе говорила. Когда долго смотришь вглубь себя, понимаешь, что там ничего нет. Как можно чего-то хотеть для этого ничего?

Не знаю, умышленное это противоречие или нет, у Пелевина всегда игра, и понять, где он проговорился, наверное, и не надо пытаться. Но ясно, что для своего «ничего» он ничего особенного и не хочет, так, разве что кошелек потяжелей.

Пелевин — художник, а в обычной жизни, может так статься, он обычный же человек с обычными устремлениями.

Так что все по-старому. Matrix has you, Neo. Аминь.

Рустам

11 января 2005 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Я конечно Вас помню, рад пообщаться.

Вы не написали мне, читали ли Вы мою статью об этой последней книге Пелевина. Если нет, вот ссылка. http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/k_pel_obor.shtml

Мир наш очевидно плох, несовершенен, но само пребывание наше в нем происходит из-за слепой любви к такому пребыванию. Я в своих писаниях недостаточно уделил, кажется, внимания этому аспекту нашего бытия. Но я считаю не столь уж важным говорить это самому, когда об этом столь великолепно сказал Шопенгауэр. Я потому и опубликовал его так много. Это все, фактически, комментарии и дополнения к моему тексту.

Высший Адепт накапливает силу, энергию во многом именно для того, чтобы преодолевать эту инерцию слепой любви к жизни, к жизни, предпочитаемой, невзирая ни на что.

Пелевин обладает высоким уровнем понимания. Но недостаточным для совершения Великого Делания. Я, кстати, тоже. Причем, у меня понимание глубже. У Пелевина есть ошибки, на которые я в статьях о нем указываю. К тому же, если Вы помните, я в «Великом Делании» подчеркивал, что сама идея Великого Делания полностью осознана пока только мной (я допускаю, что и еще кем-то, но мне это неизвестно). Пелевиным точно не осознана. Он все бьется бедняга в старой как мир дилемме. Мир есть — мира нет. Он видит, что все иллюзия, и видит, что все реально. Его как бы и быть уже не должно, а он все живет, да еще книжки пишет и деньги зарабатывает. Зарабатывание же денег это прямое утверждение воли к жизни. Деньги удовлетворяют и соблазняют. Деньги и отношение к ним адепта показывают меру его деградации. Видно Пелевин шел очень круто, вот инфернальные силы и применяют по нему тяжелую артиллерию. Он, уж, миллионер давно. А миллионеру естественней думать об индивидуальном спасении или просветлении для себя. Как лиса в его романе освободилась, вместо Пелевина. (Заметьте, для А Хули проблема денег весьма условна. Она их может добыть всегда сколько надо. Она бессмертна и по отношению к людям является суперменом. Т. е. она Высший Адепт. Она даже и В. Д. совершает, но только по Пелевину, индивидуальное.) Лиса освободилась, о любви целую главу напроповедовала, а Пелевину все шуточки. Вы не подумайте, я его не осуждаю, даже завидую, естественно. Вот бы мне миллион, гульнуть напоследок, а потом, уж, за Великое Делание. Но так не может быть. Короче, без миллионов лучше, хотя и печально.

Так это еще нынешняя, благоприятная в целом, жизнь. А вполне можно не справиться с управлением и загреметь в следующей куда Макар телят не гонял. Я лично стараюсь этот вариант исключить. Я думаю, что Пелевин прекрасно осознает, что все эти вещи у него еще не додуманы до конца. Это он только пыль в глаза пускает, а сам ищет. Да, я бы с ним с удовольствием поговорил. Ну, да он парень умный, сам додумается, тем более что идеи в воздухе-то носятся.

Похоже, что Брахман и создает мир с неосознанной целью (вот это я загнул) «пожить немного».

Так и есть. Эта мысль прекрасно разобрана и доказана у Шопенгауэра. Только «немного» не получается. Уже вечность прошла.

Кончеев

14 января 2005 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Вот что мне не дает покоя. Помните, как у Пелевина (ну никуда от него):

— Нету, Петька, никакой души ни у меня, ни у тебя, ни у штабс-капитана Овечкина. Это у души есть Овечкин, Чапаев, Петька.

Это ясно. В каждом из нас Брахман смотрит отдельный сон. Вопрос в том, куда девается конкретный духовный опыт каждой конкретной формы, будь то вы или я? Выделяется в отдельную же духовную субстанцию? Не растворяется же в коллективном бессознательном, в конце концов?

Вот вы говорите:

«Так это еще нынешняя, благоприятная в целом, жизнь. А вполне можно не справиться с управлением и загреметь в следующей, куда Макар телят не гонял».

Кто может не справиться с управлением? Брахман? Так он вообще ни с чем не может справиться, если я правильно понимаю. Кончеев? А что это? Судя по вашей биографии, вы тоже «начинали с нуля опять все ту же маяту». Или я не прав? Вы помните ваши прошлые воплощения?

Извиняюсь за дилетантские, наверное, вопросы, но я еще «не там», не в сути. Хотя очень хочу. Не знаю только, что делать. Прямо кризис какой-то. И «здесь» уже не сладко, кажется, «эта» сторона исчерпала себя для меня в плане духовного развития, но «там» я тоже не был. Вот такой вот тупик… Хотя мне всего 25… Знаю, вы скажете, что возраст никакого значения не имеет. Да, да, время лишь форма восприятия. А что вообще имеет значение? А может, мы и правда, «козявки из белковой материи»? Тогда точно никакого смысла нет. Короче, я, как честный человек, не верю ни в то, ни в другое.

«Таких не берут в космонавты»… «Такие люди не нужны Рейху»… Про меня ведь?

Исповедуюсь вам, поскольку в моем окружении меня все равно никто не понимает. Пипл только и умеет, что хавать, за редчайшим исключением.

А я… я просто не знаю…

P. S. На какие позиции ни вставай, материализма ли, идеализма ли, а ваше ВД я считаю классной идеей. Но выделка для этой овчинки уж очень дорога и почти бесконечна…

Рустам

14 января 2005 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

Индивидуум очень прочная вещь. Он путешествует из жизни в жизнь, обычно не осознавая этого и не помня прошлых воплощений. Почему же тогда это тот же самый индивидуум. Он тот же самый потому, что накопленный опыт претворяется в формы нового воплощения (карма). Этим объясняется, скажем, разнообразие судеб, задатков, особенностей характера и т. п. Между брахманом и индивидуумом есть несколько промежуточных инстанций. И все они относятся к проявленному бытию. То есть, в каком-то смысле это тоже я, но в ином качестве. Грубо говоря, это с самого начала Демиург (Регулятивный принцип, Ишвара). Ведь мир устроен не хаотично. В нем есть законы, гармония, разнообразные соответствия. Брахман, выделив из себя проявление, сделал это в виде субъективных переживаний индивидуумов. По сути дела, все существа — это одно и то же существо, переживающее свою собственную модификацию проявленного бытия. Разнообразие бесконечно, а суть едина.

Дальше. Накопленный смертным индивидуумом опыт поступает в сверх-Я, бессмертную сущность, заведующую воплощениями. Это как бы филиал регулятивного принципа. А опыт разнообразных индивидуумов поступает в регулятивный принцип. Я видимо упрощаю несколько картину. Скажем, коллективное бессознательное это некий элемент регулятивного принципа. Ведь оно разное у разных социальных групп и временных эпох. А у животных вообще неизвестно какое, но наверняка есть.

Хотя у сверх-Я может быть и несколько креатур, отрабатывающих разные элементы своих карм, обычно она одна. И судьба ее определяется кармой. Сверх-Я не может нарушать закон кармы, оно может только слегка манипулировать в пределах имеющихся возможностей.

Потому кто угодно, хоть и Кончеев, может загреметь туда, куда ему не очень-то хочется. У меня уровень довольно высок, а потому пока я вообще работаю без создания кармы (бывают такие варианты) на ее остатке. Но в принципе вполне могу деградировать. Ларошфуко сказал в каком-то своем афоризме, мы побеждаем пороки не потому что мы сильны, а потому что они слабы. Так что надо быть на чеку.

Я конкретных своих воплощений не помню, и знаю, почему не помню. То есть, я кое-что представляю смутно и всё. Я даже как-то подвергся гипнозу, чтобы увидеть свою прошлую жизнь или жизни. Есть у меня хорошая знакомая, она занималась такими экспериментами и весьма удачно. Со мной не вышло. Во-первых, я плохо поддаюсь гипнозу, у меня слишком высокий самоконтроль (для гипноза это порок), во-вторых, в наступившем трансе я как раз и понял, что у меня стоит блок на воспоминания. Эти воспоминания могли бы оказать нежелательное воздействие на мои нынешние поступки, вообще, на мою жизнь. У меня есть только предугадывания по косвенным признакам. С другой стороны, я вообще как индивидуум достаточно подвижен и потому с легкостью въезжаю в других людей и вообще живых существ. Можно предположить, что мое сверх-Я видимо довольно специфическое. В общем, я знаю, что последние три воплощения у меня были довольно крутые. Но последнее или предпоследнее до этого было весьма мрачное, с сильной деградацией, большими страданиями и каким-то очень важным для меня кризисом. В этой жизни в мягкой форме это проявлялось. Филогенез повторяет онтогенез, так, кажется, ученые говорят.

Что касается Вас, Рустам, то Вы, конечно, не на пустом месте возникли. Непонимание средой первейший признак. Представьте меня в атеистическом СССР, пытающегося докапываться до вечных истин. Люди меня окружали неплохие, но «нормальные» до кончика хвоста. Это были интеллигенты с хорошо подвешенным языком, и я получил прекрасную практику дискуссий, не могущих привести ни к чему. Кое-кого я, правда, смог-таки сбить с «пути истинного». А потом, через несколько лет, я сразу познакомился с несколькими людьми примерно моего уровня. Они стали моими друзьями. Судьбы у них нелегкие. Настолько нелегкие, что я ни с одним еще не обсуждал Великое Делание (а ему уже 5 лет), нет даже физической возможности, из троих самых-самых одного нет в живых даже, самого мне близкого⁰⁰⁶ .

25 лет вполне зрелый возраст. Вот, мне комментарии писал Антон Зык, Вы вероятно видели. Ему даже 17-ти нет, а он пишет очень зрело, хотя молодость и чувствуется немного. У меня началось основательно в 26, а вообще-то я уже в 18—19 был с большими задатками, но и только. А Толстого только за 50 пробило. Тут у каждого своя судьба. Лет 20 уже назад я перестал давать советы уверенным тоном. Думаю, Вы и сами найдете верный путь. В конце концов, жизнь такая вещь, что ее наскоком не преодолеешь. Самый общий совет такой, надо делать и идти туда, куда влечет по большому счету, а на компромиссы стараться идти как можно реже. Вообще же без них жизни не бывает.

Знаете, Рустам, если бы мы были козявками из белковой материи, то это было бы очень смешно. Эту возможность можно рассматривать примерно так же, как идею, пойти и на последние деньги накупить лотерейных билетов, в надежде выиграть миллион долларов. Хорошо бы, но этого нет. Но на самом деле есть нечто лучшее. Во всяком случае, мне так кажется. Но вообще же это («козявочная» концепция) разновидность веры. Можно верить в Христа, а можно в материю и вечное исчезновение навсегда. То, что происходит во мне, я называю знанием.

«На какие позиции ни вставай, материализма ли, идеализма ли, а ваше ВД я считаю классной идеей. Но выделка для этой овчинки уж очень дорога и почти бесконечна…»

Ну, я рад, что Вам моя идея нравится. А дорога, почему же бесконечна? Теперь уже недолго. Хоть я и декларирую, что и сам могу ВД совершить, но распространение этой идеи среди Высших и Средних даже адептов, мне кажется, должно сказаться на сроках. Но в любом случае, меня уже не свернуть.

До свиданья, пишите, если почувствуете необходимость.

Кончеев

25 января 2005 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Как вы все же объясните такую вещь, что та простая идея, которую вы высказываете в «Великом Делании», до сих пор никому не приходила на ум? Сейчас я уже понимаю, что она, эта идея, с очевидностью следует из положения об иллюзорности отдельных личностей, отдельных «я». В философских же и религиозных учениях все ходят вокруг да около этого «слона», спотыкаются об него, но в упор не хотят видеть!

Вот, к примеру, в книге Фритьофа Капра «Дао физики» (ее можно найти по адресу http://www.rak.by/cgi-bin/article.cgi?c=30) также вскользь упоминается об противоречии, неизбежно усматриваемом в «личном» спасении:

«Идеал бодхисаттвы также соотносится с буддийским учением о «не-я», поскольку в том случае, если не существует отдельных самостоятельных «я», то как может единичная личность достичь НИРВАНЫ?"

Но почему только вскользь?! Везде! Неужели все так уперты в свою собственную иллюзорную индивидуальность? Даже Будда?

Ведь разрешение этого противоречия, наверное, единственное, что вообще имеет смысл.

Рустам

27 января 2005 от Кончеева

Здравствуйте, Рустам!

«Как вы все же объясните такую вещь, что та простая идея, которую вы высказываете в «Великом Делании», до сих пор никому не приходила на ум? Сейчас я уже понимаю, что она, эта идея, с очевидностью следует из положения об иллюзорности отдельных личностей, отдельных «я». В философских же и религиозных учениях все ходят вокруг да около этого «слона», спотыкаются об него, но в упор не хотят видеть!»

Пожалуй, эта идея только кажется такой простой. Даже то, что я смог так прямо это положение сформулировать, а значит, и получил возможность дать свой вариант «решения проблемы добра и зла в окончательном виде», является своего рода чудом, собственно, результатом стечения совершенно удивительных и маловероятных событий. Надо думать, время пришло. Причина же «слепоты» даже и величайших людей представляется мне вот какой. Погружаясь в становление индивидуум не может не ощущать своей неизмеримой малости даже в сравнении просто со своими представлениями. Я могу разглядеть на руке пылинку, а меня окружают горы, небо, светила и т. п. В отношении беспредельной зависимости от неизмеримо превосходящих его сил у обычного человека не может возникнуть и самых малых сомнений. Маги начинают понимать возможности духа. Созерцая дух, они осознают его иноприродность тому, что в нем является. Магия поэтому — это именно попытки превзойти отпущенное материальному индивидууму. Почитайте «Каина» Байрона. В Евангелиях Иисус говорит загадочные слова: «Если будет в вас веры с горчичное зерно, то если скажете горе сей, сойди в море, и сойдет». Ну, и когда Высшие Адепты начинают осознавать свою единосущность с Первоначалом, то естественным образом они потрясаются основному противоречию проявленного бытия: Я — Бог, я Начало Начал, и я же беспредельно подчинен его фатальности, его безжалостности, его тотальной всеобщности. И вот, это представление полностью перекрывает для мышления и созерцания возможность поставить себя как бы ВЫШЕ бога. Даже сатанисты и богохульники не ставят себя так. То есть, на словах-то они это провозглашают, но сами в это не верят, не могут верить. Если они высокого уровня, то понимают метафоричность таких слов, а если низкого, то слова их просто пустое сотрясение воздуха. Я сказал именно «как бы». Высший Адепт, идущий на Великое Делание, как бы выше бога, потому что пытается воздействовать на него. Такой выверт очень неортодоксален, а на словах и абсурден. Абсурдность и кажущая кощунственность такого хода мысли снимается очень важным положением, которое я, честно говоря, в прямом виде высказанным ни у кого не припоминаю. О внутреннем (строго говоря, для нас иллюзорных существ ментально непостижимом) страдании, томлении Первоначала, о его бессознательном устремлении, намерении из существующего ненормального положения выбраться. Все эти слова сами по себе как бы не очень-то соответствуют Истине, но они на нее достаточно намекают. Достаточно для того, чтобы понять, что имеется в виду. Заметьте, Рустам, сколь часто великие люди подчеркивают бесстрастность божества, его не подверженность человеческим понятиям и представлениям о добре и зле. Это кажется несомненным. «Шунья, пустота, нирвана — какое страдание, какое добро, какое зло, помилуйте?.. Не надо бредить». Мне кажется, что и Будда (да, и создатели упанишад), как он близко не подобрался к сути вещей, очень последовательно относил страдание только к проявленному миру. И уж вряд ли он мог помыслить, что он, Будда, может как-то воздействовать на шунью. Слиться с ней, стать ей — это предел. Я тоже очень долго пребывал в таком порядке мыслей. Но однажды я вдруг ясно понял, что мир, таким образом, не спасен и ни может быть спасен, потому что спасение мира не есть спасение какого-либо индивидуума или хотя бы и всех индивидуумов, а спасение только первоначала. Я повторяю Вам это, но, мне кажется, Вы меня прекрасно поняли уже давным-давно. Ну, иногда и повториться не зазорно. Когда я это понял, я увидел два пути. Первый смириться с фатумом, второй не смириться. Второй представлялся мне абсурдным до тех пор, пока я не вспомнил и при этом не осознал ясно, что я неоднократно чувствовал в себе, именно, не индивидуальные, не с индивидуальностью моей связанные, порывы и позывы. Я вообще много лет медитировал (и не только в специальных медитациях, а вообще целыми днями, где бы ни находился, во всех ситуациях) на Боге. Я начинал еще тогда, когда считал его добрым Отцом, потом Кришной, аватарой парабрахмана и т. п. У меня были совершенно определенные ощущения слияния, постижения, чувствования того, что я называл Богом или Первоначалом. И вот, таким образом я и увидел однажды идею Великого Делания. Перед этим у меня были довольно тяжелые переживания, когда пытался смириться с принципиальной невозможностью спасения. Они сыграли, конечно, свою роль.

Фритьоф Капра идет тем же путем. Он не развивает мысль, потому что у него стоит подсознательный и, увы, прекрасно обоснованный запрет на развитие ее в указанном мною направлении. Еще ближе подошли дзен-буддисты. Они поэтому и утверждают, что никакого спасения нет и не нужно. Мы все уже и так в нирване. Просто некоторые осознают это, а некоторые нет. Что делают дзеновские учителя? Они вызывают просветление, сатори, человек попадает в новое, гораздо более высшее по сравнению с предыдущим, состояние духа, полагает, что он уже в нирване, и на том успокаиваются.

«Ведь разрешение этого противоречия, наверное, единственное, что вообще имеет смысл».

Именно так я сейчас и считаю.

Кончеев

27 февраля 2005 от Рустама

Здравствуйте, Александр!

Наткнулся я тут в сети на книгу «Евангелие от Иисуса» Жозе Сарамаго:

Любопытная вещь. Просто яд для истинного христианина. Взять, к примеру, диалог Люцифера с Богом:

— …я хочу предложить тебе кое-что.

— Ну, говори, не тяни, не сидеть же мне здесь до бесконечности.

— Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что и у Дьявола есть сердце. Есть, хотя оно ему без надобности. Вот я и хочу использовать его по назначению, ибо согласен и хочу, чтобы твоя власть распространилась во все пределы земли, но только чтобы для этого не надо было истреблять такое множество людей, и поскольку все, что отрицает тебя и не подчиняется тебе, ты считаешь порождением Зла, которое я воплощаю в себе и которое покорно моей воле, то предложение мое заключается в следующем: ты позволишь мне вернуться на небо, простишь мне зло, содеянное в прошлом, ради того, какое не будет совершено в будущем, ты обретешь и будешь хранить мою покорность, как в те времена, когда я был одним из самых твоих любимых ангелов, когда ты звал меня Люцифером, что значит «Светоносный», как в те времена, когда желание стать равным тебе еще не снедало мою душу и еще не заставило восстать против твоей власти.

— Ты только не сказал, с какой это стати мне тебя прощать, принимать, возвращать и прочее.

— А вот с какой: если ты даруешь мне сегодня то самое прощение, которое в грядущем будешь сулить всем кому ни попадя, раздавать направо и налево, то здесь и сейчас окончит свое существование Зло, и сыну твоему не надо будет умирать на кресте, и царствие твое распространится не только на земли израильские, но и на весь мир, включая и неведомые пока страны, и во Вселенной установится власть Добра, я же самым вернейшим из смиренных, смиреннейшим из оставшихся верными тебе ангелов — ибо нет вернее раскаявшегося — в последнем ряду их стану возносить тебе хвалы, и все кончится, словно никогда не начиналось, все пойдет так, как должно было идти с самого начала.

— Неудивительно, что тебе удается уловлять в свои тенета слабые души и губить их: я всегда признавал за тобой дар слова, но такой речи даже от тебя не думал услышать — просто блеск, еще чуть-чуть, и ты бы меня убедил.

— Значит, нет, ты не примешь меня и не простишь?

— Нет, не приму и не прощу, ты нужен мне таким, каков ты сейчас есть и даже еще хуже, если только это возможно.

— Почему?

— Потому что Добро, воплощенное во мне, не могло бы существовать без тебя, воплощенного Зла, и Добро без тебя сделалось бы непостижимым и непонятным до такой степени, что даже я не в силах вообразить его, и для того, чтобы я оставался Добром, ты должен оставаться Злом, и если Дьявол не живет как Дьявол, то и Бог — уже не совсем Бог, и смерть одного означает смерть другого.

— Это твое последнее слово?

— Первое и последнее: первое — потому что я впервые вымолвил его, последнее — потому что никогда впредь его не произнесу.

— Так пусть же потом не говорят, будто Дьявол не пытался примириться с Богом…

А вот конец и вовсе меня поразил:

«Иисус умирает, умирает, жизнь уже уходит из него, как вдруг над самой его головой надвое расходятся небеса, и появляется Бог — он одет так же, как в лодке, — и громовые раскаты его голоса разносятся по всей земле, когда он говорит: Ты — Сын мой возлюбленный, к которому благоволит душа моя. Тогда понял Иисус, что его обманом привели сюда, как ягненка — к жертвеннику, что от начала начал расчислено было, что жизнь его оборвется именно так, и, вспомнив реку крови и страданий, которая, взяв в нем исток, будет разливаться все шире, пока не затопит весь мир, закричал в разверстые небеса, посреди которых улыбался ему Бог: «Простите ему, люди, ибо не ведает он, что творит».

И ведь, правда, не ведает…

Рустам

⁰⁰¹ "Всякая частичная душа, нисходя в становление, нисходит вся целиком".
Это воззрение говорит, что если бы душа была всеобщей и высшей, то вечно бы познавала и не низвергалась бы по неразумности, а имела бы разумные глаза и пребывала бы в вечном блаженстве рая, т. е. в украшении разумных родов. Ибо там вечная душа созерцает роды и разумные солнца. Но когда что-либо нисходит оттуда, смешивается с идолами и из-за неразумия лишается способности созерцать высшие божественные роды и насладиться соприкосновением и слиянием с разумным и сверхразумным, то тогда нужно спросить его: где ты находишься, Адам. т. е. как отделила тебя неразумность от твоего бога и отца? (Иоанэ Петрици "Рассмотрение платоновской философии и Прокла Диадоха". Москва - 1984)
⁰⁰² Пятый Вселенский Собор. "Всякому, кто будет утверждать предсуществование души и последующее ее рождение — анафема".
⁰⁰³ Скорее, это все-таки только перепев Шопенгауэра, у которого действительно есть изложение такой идеи.
⁰⁰⁴В. Пелевин. "Иван Кублаханов". и А. Кончеев. ""Иван Кублаханов" - солипсистская притча".
⁰⁰⁵ Последние дни и смерть и самого Ауробиндо, и Матери отлично показывают, чего стоят все эти жизнерадостные декларации. В сущности, и Ауробиндо, и Мать потерпели сокрушительное духовное поражение, в котором не нашли душевных сил признаться.
⁰⁰⁶ Борис Шувалов погиб 13 июля 2003 года. Ему было 47 лет. Г. сейчас 53 и он должен умереть в 58, если сбудется его предчувствие, которое открыло ему возраст его смерти в 29 лет.

Раздел А. Кончеева в Журнале Самиздат библиотеки М. Мошкова