Сурат «ФРИДРИХ НИЦШЕ И ДИАЛЕКТИКА СОГЛАСИЯ»

Сурат

ФРИДРИХ НИЦШЕ И ДИАЛЕКТИКА СОГЛАСИЯ

— Любите ли вы детей?
— Детей не очень, зато сам процесс…

Надо признать, что как философ Фридрих Ницше не сказал миру ничего нового, однако если это имеет для вас сколько-нибудь серьезное значение, значит, вы торопитесь с выводами, а этого философия не терпит или терпит с трудом. Многие дорого бы дали за то, чтобы посмотреть на человека, которому удалось бы сказать в философии хоть одно новое слово. Здесь, надо сразу уточнить, речь идет об экзистенциальной философии или философии по существу, которая занимается решением так называемых вечных вопросов, а потому и не предусматривает никаких новых ответов. Мы любим Ницше за его решения вечных вопросов и не любим за разборки сиюминутных проблем вроде кризиса христианства и консервативной морали 19-го века.

Писать о философии Ницше нечего — для этого надо читать его книги, обсуждать же отдельные ее аспекты, наоборот, всегда полезно и плодотворно. Я возьму одно актуальное для меня измерение ницшевской философии и дам его краткий очерк, потому что оно, как и все вечные темы, актуально всегда и — я чуть было не ляпнул: «для всех», что было бы неправдой, ибо философия сама по себе элитарна, а о уж философии Ницше и говорить нечего.

Та часть учения Ницше, которую я попытаюсь здесь изложить и которую я своевольно окрестил диалектикой согласия, на первый взгляд, довольно проста для понимания, однако для того, чтобы изучить эту забавную дисциплину на практике, как раз понимания особенно и не требуется, а значит и толку от этой простоты мы получим мало. Диалектика согласия представляет собой синтез одиозного учения Ницше о Сверхчеловеке в качестве тезиса и не менее одиозного о Вечном Возвращении в качестве, естественно, антитезиса. Сам Ницше полученный таким образом синтез назвал «любовью к року» (amor fati), но мы будем говорить о диалектике согласия, чтобы эту синтетичность подчеркнуть и отвести ей, таким образом, итоговую роль в ницшевском учении, короче, сделать все, чтобы на какое-то время остановить на ней ваше драгоценное внимание. Для того, чтобы правильно понимать Ницше, нужно всего две вещи — понимать его буквально там, где его следует понимать буквально, и ни в коем случае не делать этого там, где это не предусмотрено автором. Если бы Ницше хотел от читателя буквального понимания своих идей о Сверхчеловеке и Вечном Возвращении, он говорил бы о них не хмельным дифирамбом сатира, а сухим терминологическим языком патологоанатома, и мы бы первые не простили ему этого. К счастью, о Сверхчеловеке Ницше говорит мало конкретного, о Вечном Возвращении — еще меньше. Если на каждый диаметр гайки делать по ключу, то, во-первых, никаких сил не хватит и, во-вторых, потом придется все эти ключи таскать с собой, хотя вполне можно ограничиться одним-единственным разводным ключом, который подходит к любой гайке и любому болту. Отойдя от этих слесарных метафор, можно сказать проще, а именно: концепции Сверхчеловека и Вечного Возвращения целесообразнее рассматривать в качестве противостоящих друг другу, подобно Инь и Ян, архетипов.

Ницше говорит о Сверхчеловеке как о чем-то, к чему должно прийти, преодолев человека, как мост или лестницу. Также можно догадаться, что Сверхчеловек по многим параметрам выгодно отличается от нас с вами, но дальше этого дело не идет. Возможно, Ницше четко представлял себе Сверхчеловека как нечто конкретное, например, как здорового физически и психологически человека, свободного от концепций-паразитов и творчески пробужденного, но мы знаем, что он не стал унижаться до подобной конкретики, видимо, понимая ограниченность собственной «слишком человеческой» фантазии. Я склонен трактовать (и думаю, что это правильно) ницшевского Сверхчеловека как архетип самопреодоления во имя развития, эволюции, мутации человеческого вида к количественно и качественно иным формам. И при этом совершенно не важно, что именно в себе вы преодолеваете и о каком конкретно развитии идет речь. Вы можете делать что угодно с целью саморазвития — посещать сеансы психоанализа, заниматься йогой или философией, сам факт вашего стремления и будет конкретным воплощением абстрактного архетипа «Сверхчеловек». Даже холодной водой по утрам обливаться — это из той же оперы. Желание лучшего. Какой солдат не мечтает стать генералом. Воля к власти. Но если Сверхчеловек есть тезис диалектики согласия, то учение о Вечном Возвращении — ее изящный антитезис. Опять же, нельзя поручиться за то, как именно сам Ницше воспринимал эту концепцию. Он мог понимать ее, как древние греки, буквально, т. е. так, что во вселенной количество атомов неизменно, поэтому их комбинации обречены на бесконечное повторение. Также он мог понимать Вечное Возвращение более свободно в том смысле, что, какие бы перемены в мире не происходили, по сути в нем не меняется ничего. Тут возможны еще варианты, но это не так важно. Суть Вечного Возвращения в том, что оно не просто противоречит, а делает совершенно бессмысленным учение о Сверхчеловеке. Архетип развития и учение о его бессмысленности — тут, казалось бы, коса должна найти на камень, ан нет: когда Ницше величает себя «учителем вечного Возвращения», он вкладывает в это совершенно иной смысл, нежели все так называемые «учителя» бессмысленности и безысходности земного существования, потому что у Ницше никуда не пропадает ни «воля к власти», ни «Сверхчеловек». Можно только гадать, совершил ли Ницше на практике тот великий синтез, который был назван им amor fati, или же сошел с ума от невозможности вместить в себе это противоречие, более того, я полагаю, что мы не вправе делать какие-либо утверждения о том, насколько это возможно вообще, до тех пор, пока сами, своей собственной жизнью не утвердим диалектику согласия, какие бы конкретно формы это ни принимало. Я уже приводил, как вам могло показаться, несколько убогие, но вполне удовлетворительные примеры того, что такое Сверхчеловек на практике, поэтому их можно использовать и для иллюстрации конкретных воплощений диалектики согласия. Это может быть смешно, но человек, который осознает бренность своего тела и продолжает при этом обливаться по утрам холодной водой, а также йог, который понимает, что никакими медитациями ему не попасть в Нирвану — такие люди вполне могли бы понять Ницше. Надо сказать, что само словосочетание «диалектика согласия» родилось не без помощи старого ницшеанца Ошо, который с детства на всякое «да» всегда говорил «нет», и лишь постепенно, по его признанию, это «нет» трансформировалось в некое трансцендентное «да», которое де юре было отрицанием, а фактически — глубоким согласием со всем происходящим, включая и вышеупомянутое отрицание.

Чтобы не парить себе мозги в потугах выдумать подходящий и назидательный финал, я просто еще раз повторю, что ни Фридрих Ницше, ни Ошо, не сказали ничего нового, потому что ничто не ново под Луной, но каждый, кто ухитрился побывать на Луне, да еще на темной ее стороне, заслуживает самого пристального нашего внимания — конечно, только в том случае, если нам нужен проводник.

22 мая 2005 г.